Оптинские были. Очерки и рассказы из истории Введенской Оптиной Пустыни

«Сердце обнищавшее, лишенное благодати, а значит, и силы, подвластно телу и исполняет его хотения и желания». «Укрепить свое сердце, наполнить его благодатью и одолеть, подчинить тело сердечным стремлениям и намерениям – вот задача. Поставить сердце во главу, сделать его владыкою своего существа и отдать его в подчинение Христу за ту милость и ту благодать, которою Господь и укрепил и обновил это сердце». «Через вхождение, погружение ума, соединенного с чувством, в слово молитвы, входим в Царство Небесное, которое внутри нас. Там Царство Духа, там дом наш родной, в который вселяется смиренная и умиленная душа, дивясь непрестанно милости Божией, покрывающей ее нищету и греховность».

«Всюду труд, всюду терпение, всюду тягота жизни. Но в одном случае помогает Господь, а в другом отступает. В одном случае иго Господне, в другом – иго диавола. Господь не отнял окончательного наказания за грех – тягота жизни осталась, но жизнь преобразилась в Духе. Дух этот дается несущим иго Христово, выбирающим исполнение заповедей Божиих, а не служение плоти и крови. Господи, даждь мне силу избирать во всем иго Твое благое!»

«Как пленник связан веревками и лишен свободы действия, так падший человеческий ум связан мыслями лживыми, неправыми, и так связано человеческое сердце желаниями похотными, нечистыми, страстными.

И как пленники бывают с различною степенью свободы действия: один заключен в оковы, другой в темницу, третий в стены тюрьмы, так и человеческое сердце и ум бывают с разною степенью истинности в мыслях и чувствах. Но пленник остается пленником, в каком из видов заключения он бы ни находился, – так и падшие ум и сердце остаются падшими, т. е. неистинными, о чем бы они ни составляли свое мнение в мыслях и чувствах. Поэтому Господь говорит: "Познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Ин. 8, 32), а святый Апостол – "Где дух Господень, там свобода" (2 Кор. 3, 17)». "Когда осуждаешь, молиться так: ведь это я, Господи, согрешаю, меня прости, меня помилуй!"». Последняя запись дает ключ к пониманию о. Василия как духовника. Почти на последней странице дневника он пишет еще следующее: «Возлюбить ближнего как самого себя, молиться за него, как за самого себя, тем самым увидев, что грехи ближнего – это твои грехи; сойти во ад с этими грехами ради спасения ближнего своего». Он часто исповедовал в храме. Сначала к нему подходили с некоторым недоверием и немногие, но со временем – да и очень быстро – все изменилось: к нему, когда он исповедовал, стали выстраиваться длинные очереди.

Паломница Е., тогда еще далекая от Церкви, приехала в Оптину Вот ее впечатления, очень непосредственные, от отца Василия: «Придя в храм, я увидела две очереди, одну очень длинную, другую поменьше. Люди стояли на исповедь… И тут я обратила внимание, что в углу (там, где сейчас Распятие) исповедует тот самый, первый увиденный мною монах. И очереди к нему совсем никакой нет, а исповедуется всего один какой-то человек… Я сначала было подумала, что к этому священнику не пойду, т. к. он еще молод, а мне хотелось поговорить с кем-нибудь постарше, а, следовательно, как я считала, поумнее… Выглядел он, конечно, очень внушительно: огромный рост, крупные, четкие, строгие черты лица. Кроме того, я обратила внимание, что он слушал исповедь с закрытыми глазами, как бы отрешенно. Словом, вид у него был неприступный… Идти или нет? Деваться некуда – надо идти…