Опция поиска

Но слишком напряженно звучал его голос, он не должен быть таким

напряженным, и Лера перепугалась. А Пашка просто спросил, почему так долго не

мог до нее дозвониться. Может быть, немного нервно спросил, но и только. Только

Лера все равно почувствовала, что на нее надвигается что-то нехорошее, как

чувствует зарождающийся камнепад опытный альпинист, поэтому вместо ответа

бросила в трубку: «Что с Леонидом?»

– С Леонидом? А почему ты спросила? Сотовый у него молчит, а мы

встретиться договаривались, обсудить кое-что надо. Только, можно, я тебя не буду

подробностями грузить, ладно? Это по поводу одного поставщика. Меня

предупредили, что он кидает, а мы с Лёнькой уже к сделке подготовились. Прождал

твоего благоверного полчаса, потом решил его набрать. Набираю – без толку, вне

доступа. Так что это я тебя хочу спросить, что с Леонидом.

– Он пропал, – стараясь, чтобы ее голос не был уж очень несчастным,

проговорила Лера. – Я не знаю, где он. Я подумала, что ты знаешь.

Слезы все-таки ее настигли. Она запрокинула голову вверх, часто моргая

ресницами, и тогда соленые капельки пробрались в нос, заставляя беспомощно

гундосить.

– На работу звонила? – деловым тоном поинтересовался Горячев.

– Его там нет. И Вероника ничего не знает. Талдычит про отпуск.

– Мне она тоже это талдычит. Я думал, что тебе она что-нибудь другое

сообщит. А больницы обзванивала? – продолжил конкретный Пашка.

– Только это и осталось. Может, еще к его клубу пейнтбольному скатаюсь.

– Нечего тебе в клубе делать, лучше поезжай домой и садись на телефон,

обзванивай больницы.

– И морги… – тихонько произнесла Валерия горестным тоном.

– Чего ты бурчишь, не слышу? Короче, сиди дома, звони по порядку по всем

номерам, я тоже постараюсь что-нибудь выяснить. Дома сиди! – прикрикнул он

напоследок, – Чтобы искать тебя опять не пришлось.

Валерия бы поехала домой. Но ей вновь представились распутные

пейнтболистки. Валерия их отпихивала от мужа и гнала, но те только нагло лыбились

в ответ и туже затягивали у Лёньки на шее петли порочных объятий.

Автостоянка перед воротами спорткомплекса была пуста, и вообще все пусто и

людей никаких видно не было. Может, и вправду всеобщая тусня на природе? Ну,

Воропаев, и гад…

Валерия, выбравшись из джипа и хлопнув дверцей, подошла к КПП. Выглянул

охранник. Они побеседовали через порог на предмет, а нельзя ли ей пройти внутрь,

чтобы поговорить с кем-то главным. Оказалось, что внутрь рваться смысла нет, так

как полигон абсолютно пуст, а начальник уже куда-то смылся. Про всяческие же

выездные мероприятия на природе секьюрити не знал, потому как это ему ни к чему.

Однако после последних происшествий навряд ли таковые мероприятия разрешат

проводить в ближайшем обозримом будущем. Пояснить, какие происшествия имеет

ввиду, отказался. Кремень.

Через турникет прошел сухонький дедок в парусиновой панаме и с клетчатой

авоськой в артритной руке. Лера отошла в сторонку, чтобы пропустить пенсионера.

Дедок попрощался с охранником за руку, назвав его Николашей, и засеменил в

сторону метро. До метро идти было немало.

Лера тоже попрощалась с охранником. Пора ехать домой и обзванивать

больницы.

Спустя несколько минут Лерин джип уже нагонял деда, бодро марширующего

по узкому тротуару промзоны. Не случайно, видать, дед напялил полосатый тельник,

заправленный в отвислые джинсы, подпоясанные под мышками тощеньким старым

ремешком. Может, он ветеран ВДВ? А не поговорить ли с ветераном? Охранник

Николаша сказал, что дед работает уборщиком в спортраздевалках. Уборщик вполне

может быть осведомлен и по поводу несостоявшихся сборов, и по поводу им

воспрепятствовавших обстоятельств. Нельзя пренебрегать никакой информацией,

особенно если ты даже приблизительно не знаешь в каком направлении следует

искать.

Дед испуганно шарахнулся от заскрипевшего шинами Михи, потом принялся

манерно отказываться от предложения подбросить поближе к метро, потом

согласился. Влез на переднее сиденье, одобрительно осмотрел приборную панель, а

потом весь салон целиком. Вздохнул. Видимо, печалился, что за рулем такой

машинки не покатался, да и не покатается никогда. И разговорился:

– Такие вот дела, красавица. Погиб у нас недавно один хороший человек. Дней

десять назад, приблизительно. В позапрошлую субботу. Выпил, видно, перед игрой, а

это у нас строго-настрого… И полез, куда не следует. Сломал шею, так-то вот. А

теперь нашего Геннадия по инстанциям таскают. Геннадий – это управляющий наш.

Тоже хороший человек, спортсмен бывший, но мозги имеются. А спорткомплекс пока

прикрыли. Говорят, не выполняются у нас требования безопасности, и хотят вовсе

запретить. А Генка упирается, и молодец, что не сдается. Мало ли кто, положим, в

метро из горлышка водку высосет, правильно я говорю? Напьется – и под поезд. Что

же теперь, метро закрывать? Ты меня здесь выпусти, красавица. Мне в банк надо,

пенсионерские свои с карточки снять. Спасибо тебе большущее. А то бы я когда еще

причапал…

И дед выбрался из салона, так и не выпустив из руки драгоценную матерчатую

сумку, и побрел к черным мраморным ступеням, ведущим к зеркальным, тяжеленным,