Opus 2

– Скажем так, – сказал Мэт наконец, – я бы очень хотел на это посмотреть, будь я уверен, что при ожидаемом развитии событий ты не натворишь глупостей. Но шансы этого крайне малы, а мне твоя голова дорога как память и уютная квартирка.

Открытая вентиляция, подумала Ева, пока пальцы сами собой стискивали парчовое покрывало. И закрытые двери.

В эту вентиляцию она могла влезть уже давно… Если б не монстры, что в ней прятались. Нет, этого монстра Ева не боялась: брезговала, ненавидела, презирала – это вставало на пути преградой куда более непреодолимой, чем страх.

Однако бывают минуты, когда приходится прибегнуть к услугам даже того, кого ненавидишь. Иначе возненавидишь себя.

– Чтобы ты знал, – выговорила Ева, считая необходимым прояснить этот момент хотя бы для себя самой, – помощь от тебя мне нужна меньше всего на свете.

– Что я там говорил о девочках и мелочах?

– А я знаю, что не в твоих интересах говорить мне то, что не коррелирует с твоими планами.

– Планы на то и планы.

– Тем не менее. Ты хочешь увидеть всё из первых рядов. Я обещаю не творить глупостей.

– Так это сделка?

Демон почти мурлыкал.

– Моя. И на моих условиях. Я помогу тебе увидеть то, что хочешь, если поможешь мне. – Ева поднялась, балансируя на каблуках. – Ты заглядывал в голову Айрес. Ты говорил мне однажды. Ты знаешь, почему ей так хочется, чтобы Герберт призвал Жнеца?

…ведь Айрес будет там. Хочет быть там. Пусть это просьба Герберта, она должна была присутствовать на площади с самого начала. Ещё прежде, чем восстание перевернуло всё, лишив королеву возможности наблюдать за ритуалом с балкона храма Жнеца, низвергнув на эшафот для преступников – почти под тем же балконом.

Ева подумала бы, что это иронично, если бы сейчас могла читать иронию хоть в чём-то.

Слушая опасную тишину в голове, она думала, хватит ли у неё сил стоять на своём, если Мэт захочет сделки совсем иного рода. Слишком мало неба оставалось между солнцем и горизонтом.

– Больше, чем любовь к спойлерам, мне чужда разве что бескорыстность, но ты уже оказала мне не одну услугу, сейчас взять с тебя всё равно нечего, зато финал шоу при таком раскладе обещает выйти куда драматичнее. Да и за любимого композитора за мной должок… как-никак. – В тяжёлом вздохе Мэта не было ни малейшей нужды, но Ева уже привыкла, что её внутреннего демона отличает страсть к внешним эффектам. – В королевской сокровищнице есть то, что ответит на твой вопрос.

Ева смотрела в окно: облака пылали так ярко, что цветом сравнялись с узорчатой шерстью под её ногами.

– Ты можешь просто сказать…

– Я и так сказал столько, что из демона рискую перековаться в бога. Из машины. Но если спустишься в сокровищницу, обещаю показать, что тебе нужно и где это лежит.

Когда Ева отвернулась от окна, Эльен стоял перед ней:

– Если вы не пойдёте на площадь прямо сейчас, лишь впустую потратите время.

– Мне нужен ответ, Эльен.

– Вы опоздаете.

– Если всё так, как я думаю…

– Он морочит вам голову. Сбивает с дороги. Это то, чем занимаются демоны. Айрес симпатична мне не больше вашего, но вы не должны…

– Должна. Потому что, если всё так, как я думаю, мне нужен законный повод прорваться на эту трибуну сквозь армию гвардейцев и жрецов. – Подобрав юбку, Ева без колебаний обошла стороной последнего, кто стоял между ней и дверью. – И более весомый, чем обычная непосредственность иномирной девицы.

* * *

– …златые поля Твои ждут нас, и когда настанет пора жатвы, не убоимся её…

Праздничная молитва медленно близилась к седьмому песнопению той главы Книги Десятерых, где воздавались хвалы сильнейшему сыну Творца. Кто-то в толпе честно вторил голосу Жреца, журчавшему над площадью певучим ручьём; кто-то (особенно дети) украдкой оглядывался на кукольников, склонивших головы с тем же смирением, что все вокруг. Во время хвалы Жнецу даже скелеты склоняли черепа, будто по-прежнему могли слушать.

Айрес голос Верховного Жреца всегда убаюкивал, но не сегодня.

На время молитвы она встала – как все, и опустила голову – как все. Она вынуждена была делать это, даже когда чело её венчала корона, и не собиралась нарушать устои теперь, когда вместе с венцом её лишили былых привилегий. Интересно, что сделали бы её тюремщики, реши она остаться в кресле?.. Наверное, не будь у неё иного пути, кроме мелочной глупой мести, возможности досаждать им одним фактом своего существования – того, что ей позволили существовать, когда из-за неё перестали существовать очень многие, – она бы так и сделала.

Иные пути были.

– …ибо прейдут счастье и печаль, хула и слава, земля и небо, но не прейдёт власть Твоя…

Айрес смотрела на тех, благодаря кому сегодня на балконе храма Жнеца оказалась вовсе не она: смиренный набожный поклон так кстати заставил взгляд упасть на тех, кто совсем не случайно слушал молитву у подножия эшафота.