Opus 2

Ещё прежде, чем некромант уронил последнее из слов, медленных и весомых, как стальная дробь, Ева вспомнила, сколько всего случилось с момента их двойной разлуки. И что толком обсудить случившееся им было некогда.

– Ты ведь знаешь… что мы заключили сделку?

Задать этот простой вопрос оказалось сложнее, чем на одном дыхании выпалить конспект демонских советов.

Короткое, невыразительное движение, которым Герберт склонил голову чуть вперёд, Ева расценила как кивок.

– Он теперь в моём сознании. Всегда. Из-за того, что я отдала ему своё тело. – Под колючим взором, устремлённым в прозрачную пустоту на месте её лица, Ева почему-то опустила глаза. – Если не врёт, пока я не умру окончательно.

…если разобраться, глаза она опустила не почему-то. Боялась, что Герберт (может, не словами, но ей хватит и взгляда) подтвердит факт, который она прекрасно знала сама: Ева Нельская не только убийца, но и беспросветная дура.

Однако в том, как бледные пальцы коснулись её невидимого плеча, не было и тени осуждения.

– С этим мы разберёмся позже, – сухое обещание в этих простых словах успокоило Еву лучше самых цветистых утешений. – Драконье пламя, значит…

Задумчивость, с которой некромант обернулся на пёструю линию домов, красноречиво закончила невысказанную мысль.

– Только не говори, что ты ему поверил!

– Едва ли гномью сталь способен расплавить чих маленького дракончика. Если не поможет, по крайней мере, не навредит, – заметил Герберт рассудительно. Посмотрел в небо над столицей. – Дракону всё равно нужно ещё полетать над городом… Чтобы не осталось незнающих.

Когда у неё бесцеремонно отобрали едва врученную рапиру, Ева не стала возражать. Даже мысль, что поблизости может находиться новорожденный (или нововылупленный?) детёныш Гертруды, не вызвала никаких эмоций.

Позже. Если это правда, она почувствует что-нибудь позже. Наверняка.

Пока она слишком устала.

– Придётся тебе ещё подождать. Тебя в дом Мираны защита всё равно не впустит… скорее всего, – добавил Герберт, пряча клинок в складках плаща.

На сей раз он пошёл пешком. Притаившись за ивой, Ева следила, как долговязая фигурка удаляется, чтобы степенно подняться на крылечко симпатичного кирпичного домика за кованой оградой – ни дать ни взять коттедж с Тисовой улицы. Ещё немного, и из окна порхнёт полярная сова. Кажется, матери Миракла за жизнь пришлось проделать долгий путь: если в таком доме и могла обитать аристократка, то разве что не слишком состоя – тельная…

Ева не знала, что Герберт сказал дворецкому или тому, кто открыл вместо него. Но видела, что дверь отворилась, и спустя некоторое (очень непродолжительное) время некромант переступил порог; а ещё спустя некоторое (чуть более продолжительное) время дверь распахнулась снова.

Когда Герберт двинулся обратно к иве, даже издали Ева заметила, как из-под плаща его пробивается солнечное сияние.

– Часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла, – благодушно возвестил Мэт.

– Не льсти себе, клякса, – без труда поняв, куда он клонит, сказала Ева устало.

– Да ладно тебе. Признай, даже смерть Кейлуса на пользу делу пошла. Не обернись всё так, как обернулось, сколько бы ещё твой женишок и людишки под его началом ковырялись с восстанием?

Слова бичом хлестнули по кровоточащей душе.

– Не смей. Говорить. О Кейлусе. – Жмурясь, Ева прижала ладони к вискам: собственный голос, глухой, как струна под сурдиной, едва пробился в ушах сквозь музыку, погребающую демона под нотным шумом. – Пошёл вон.

Когда она открыла глаза, Герберт стоял перед ней, протягивая рапиру на вытянутых руках и вопросительно вглядываясь в гримасу на её лице.

– Нелады с внутренним демоном, – процедила Ева, отвлекаясь от мысленного воспроизведения яростной темы первого виолончельного концерта Сен-Санса. Взяла Люче, не удивляясь, что клинок снова переливается огнём – лишь чуть тусклее, чем прежде. И как она раньше не замечала, что он цвета драконьего пламени?.. – Идём. Хочу быстрее с этим покончить.

Герберт мягко развернул её лицом к озеру:

– Пойдёшь ты. Я отступаю за кулисы. Не волнуйся, буду недалеко.

Ева посмотрела на дрейфующие льдины. На серость вод, начинавшуюся там, где заканчивались все намёки на твердь, пусть даже не земную.

Волнения она не чувствовала. Ни капельки. Скорее просто… констатацию. О, так сейчас произойдёт то, к чему мы готовились, – не более.

– Значит, всё по плану?..

– Всё по плану. – Герберт отступил на шаг. – Как увидишь дракона, прыгай на лёд. Иди к центру озера. Остановишься, когда он начнёт пикировать.

Он тоже не называл Гертрудой то, что сейчас под его чутким руководством громило столицу.

Это делало всё немножко легче.

Ева оглянулась, чтобы временно попрощаться, и охнула:

– Что с тобой?!

Угадав, куда направлен её взгляд, Герберт вскинул ладонь к лицу. Посмотрев на красные пятна, расплывшиеся на подушечках – следы от багряной дорожки под носом, – растёр кровь между пальцами.