Опустошенные души

Я видела Магнара ярлом истребителей, избегающим ее, игнорирующим, отказывающимся выполнить свое обещание жениться. Ей причиталась корона. Ей было суждено стать его женой и вести их народ рядом с ним, но он отказал ей. Унизил ее. Он снова и снова отвергал предложение ее плоти, укладывая в свою постель других женщин. Их люди шептались о них. О ней. И со временем любовь, которую она предлагала ему, превратилась в ядовитую одержимость. Он поклялся ей. Она принадлежала ему, а он — ей. И если он откажется следовать указаниям богини в этом вопросе, ей просто придется подчинить его своей воле.

Ее мысли переключились с Магнара на Эрика, и его отношение к ней было совершенно другим. Я видела их переплетенными между собой на простынях и под звездами. Он получал удовольствие от ее тела и при этом шептал сладкие обещания. Но когда он не был потерян в моменте, он отталкивал ее, предлагая оправдания вместо короны.

— Я даю им больше, чем они когда-либо давали мне, — прошипела Валентина. — Возможность иметь власть рядом со мной.

— Ты имеешь в виду, под каблуком, — ответила я. — И какое удовольствие ты можешь получить от их предполагаемой любви к тебе, если ты принуждаешь их к этому? Наверняка твоя победа будет пустой, если они не выбрали тебя по-настоящему?

— О, я получаю от этого огромное удовольствие, — ответила она, ее глаза злобно вспыхнули, и я с отвращением наблюдала, как ее сила заставляла каждого из них целовать ее в ее воспоминаниях. К счастью, дальше этого дело не зашло, и я могла только надеяться, что так останется и в реальном мире, хотя ее надругательство над их плотью и бессердечное пренебрежение к их собственным желаниям разожгли в моей душе огонь мести.

— Как ты с ними это делаешь? — Я зарычала, не в силах сдержать гнев в своем тоне.

Валентина не хотела мне этого показывать, но моя власть над ее сном усилилась, и я вынудила ее сказать правду, нравилось ей это или нет. На ее шее появилось черное колье с огромным зеленым изумрудом, свисающим с него. Драгоценный камень излучал какую-то темную силу, и даже эта придуманная версия его вызвала дрожь страха, прокатившуюся по мне. Оно было творением самих богов, как и мое кольцо, и, без сомнения, его сила соперничала с силой моего собственного сокровища. Неудивительно, что я не могла использовать кольцо, чтобы вернуть их к их собственному разуму.