Опустошенные души

Келли рассказала мне, что Фабиан сделал с Чикоа, и я действительно почувствовал себя комфортно в присутствии этого вампира. Она никогда не выбирала эту жизнь, но ее убеждения загнали ее в ловушку после того, как она была обращена. Я мог уважать это, даже если мои собственные убеждения на ее месте потребовали бы от меня иного пути. Я также проникся к ней теплотой, узнав, что она подстрелила Фабиана, когда он появился в ее доме.

— Держи. — Она передала мне полную тарелку, и я взял ее, когда у меня заурчало в животе.

— Тебе не обязательно было готовить для нас, — сказал я. — Я уверен, ты не привыкла это делать.

— Вообще-то, привыкла, — ответила она. — Раньше я любила готовить для своего мужа и моих друзей-людей… по крайней мере, я так делала, пока большинство из них не были убиты в Последней Войне, а остальных собрали и отправили в Сферы, — пробормотала она.

Я неловко взглянул на Джулиуса, и он пожал плечами, как будто настроение не стало совсем уж мрачным.

— И я просто рада, что спустя столько лет снова могу использовать яйца, — добавила она.

— Не могу поспорить с такой логикой, — весело сказал Джулиус, отправляя в рот кусочек яиц на вилке.

Внезапно открылась задняя дверь, и я поднял глаза, когда, спотыкаясь, вошли Фабиан, Майлз и Кларисса. От вида Бельведеров у меня на затылке все еще вставали волосы дыбом, и я напрягся, пытаясь подавить желание защищаться. Ситуация, в которой мы оказались, была для меня какой угодно, только не естественной, и как бы я ни старался приспособиться к ней, я все еще боролся с изменившим мир фактом, что я больше не стремился убивать этих существ каждым принятым мной решением.

— Извините, — пробормотала Кларисса, опускаясь на стул напротив Келли. — Мы собирались дать вам спокойно поесть, но выглянуло солнце, так что…

— Твоя плоть нежити начала увядать в свете истины о том, кто ты есть, — закончил Джулиус.

— Да. И я снова вынуждена терпеть пытку в твоем обществе вместо солнечного света. Что может означать, что на самом деле мне здесь только хуже, — ответила она, но ее тон был скорее поддразнивающим, чем раздраженным.

Фабиан быстро опустился рядом с Келли, а я занял место за барной стойкой рядом с моим братом, вместо того чтобы вступать с ним в какое-либо мелкое соревнование за ее внимание. Я знал ее сердце и не собирался поддаваться горькому привкусу ревности из-за какого-то паразита, который не знает, как принять отказ.

Я принялся за еду, удовлетворенно вздыхая, пока наполнял желудок. Моя ночь с Келли была не совсем спокойной, и я чувствовал, что после моего так называемого отдыха мне нужно больше пищи, чем до этого. Не то чтобы у меня были какие-то претензии по этому поводу.

Табурет рядом со мной отодвинулся, и Майлз бесшумно опустился на него. Я не смотрел на него, но чувствовал на себе его взгляд, и от этого по моей коже пробежали мурашки.

— Я тут подумал, — сказал он, когда я не сделал попытки обратиться к нему.

Я взглянул на брата, но в ответ получил лишь приподнятую бровь, поскольку Джулиус продолжал увлеченно поглощать еду.

— Это вызвало у тебя какие-то трудности? — Спросил я, поворачиваясь к вампиру, охоте на которого посвятил свою юность.

— Не так сильно, как обычно, — ответил он с ухмылкой. Мне стало интересно, было ли его мальчишеское поведение напускным или в этом существе, которое ходило по земле более тысячи лет, действительно была какая-то детская наивность.

— И? — Спросил я, удивляясь, почему он почувствовал необходимость выделить меня для обсуждения тех мыслей, которые у него возникли.

— И, давным-давно я чуть не столкнулся с тобой на вершине горы, — сказал он, улыбаясь, как будто это было какое-то приятное воспоминание между друзьями, а не жестокая охота, которую я помнил.

— Я помню, как ты убегал, как младенец, которому нужна материнская грудь, — категорично ответил я.

— Ну так я к этому и веду, — с энтузиазмом сказал он. — Мы никогда не встречались лицом к лицу, и теперь, когда мы все друзья…

— Мы не друзья, — ответил я, и моему голосу вторили Джулиус, Кларисса и Фабиан одновременно.

Майлз рассмеялся, глядя между всеми нами.

— Что ж, теперь, когда мы все объединились против Валентины и богов, — сказал он. — Я подумал, что настало время узнать, как бы прошел поединок между нами двумя.

— Я тоже был там, — сказал Джулиус, прежде чем я успел ответить. — Так что мы с Магнаром были бы против тебя одного. Я уверен, что от тебя остался бы один лишь пепел, если бы произошла та битва.

— Ну, тогда вы не были Благословенными Крестоносцами, — пренебрежительно возразил Майлз. — Поэтому я сильно сомневаюсь в этом. Но, возможно, высвободить часть этого накопившегося напряжения — это как раз то, что нам всем нужно.

— Что ты предлагаешь? — Спросил я, нахмурившись, хотя у меня было предчувствие, что я знаю, и я сомневался, что это была хорошая идея.

— Спарринг со мной, — сказал Майлз. — Спарринг с каждым из нас. Мы сможем раз и навсегда выяснить, какая ветвь творений богов самая сильная.