Опустошенные души

Я стиснул зубы, не зная, что делать. — Фабиан, пообещай мне, что сначала поговоришь с ней. Объясни ей все четко, чтобы она могла с уверенностью сделать выбор. Она должна знать, каким бременем может быть это проклятие.

— Да, да, теперь отойди в сторону. — Он оттолкнул меня локтем со своего пути и распахнул полог палатки.

Я замешкался у входа, мои инстинкты подсказывали мне следовать за ним. Это казалось неправильным. Я никогда не слышал, чтобы Чикоа говорила, что хочет быть одной из нас. Но если Фабиан был уверен…

Воздух прорезал крик, и я в тревоге метнулся в палатку. Фабиан склонился над Чикоа, прижимая окровавленное запястье к ее рту. Я увидел страх в ее глазах, и ужас пронзил меня, когда я бросился к нему.

— Брат, остановись! — Я схватил его за плечо, но он в одно мгновение отклонил ее голову в сторону, и она замертво упала под ним.

— Она была напугана! — Крикнул я, оттаскивая его от нее.

— С ней все будет в порядке, когда она проснется, — настаивал он, отталкивая меня, чтобы снова приблизиться к ней. Он обхватил ладонями ее щеку, улыбаясь и лаская ее кожу. — Вернись ко мне, любовь моя. Давай начнем нашу вечную жизнь вместе.

— Фабиан… — Я провел рукой по волосам, а внутри все нарастало беспокойство.

Глаза Чикоа распахнулись, и Фабиан быстро достал кожаную флягу из своих мехов и протянул ей. Она схватила ее, проглотив кровь, которая была внутри, и до меня донесся ее запах.

Она отбросила ее в сторону, когда та опустела, затем в ужасе посмотрела на Фабиана. — Что ты со мной сделал?

— Теперь ты такая же, как я, — тихо сказал он. — Бессмертная. Ты можешь остаться со мной навсегда, как и хотела.

Она в страхе покачала головой, затем влепила ему пощечину, и он рухнул на землю от силы, которой она обладала. Она вскочила, уставившись на открытый полог палатки дикими от страха глазами.

— Подожди, — взмолился я, вставая у нее на пути, пока слезы текли по ее щекам.

Она повернулась к Фабиану, когда он поднялся на ноги, отступила от него и протянула руку. — Я приняла тебя таким, какой ты есть, но я никогда не хотела быть такой, как ты! Верни все обратно! — Она схватилась за сердце, пытаясь уловить биение, которое никак не приходило.

— Фабиан, ты дурак, — зарычал я на него. — Ты сказал, что она хотела этого.

— Чикоа, ты сказала, что будешь любить меня вечно, — умолял ее Фабиан. — Я думал, это то, чего ты желала.

— Это фигура речи! — закричала она, хватая табурет и швыряя им в него. Он разбился вдребезги о его тело, но он остался неподвижен, глядя на нее, и свет в его глазах погас.

— Пожалуйста, пожалуйста, исправь это. — Чикоа повернулась ко мне, вцепившись в мех на моих плечах и умоляя глазами.

— Я не могу, — прохрипел я, а мое сердце разрывалось из-за нее.

Она замерла, ее глаза расширились и наполнились болью. Затем она повернулась к Фабиану, обнажая клыки и указывая на выход.

— Убирайся, — прорычала она.

— Чикоа, пожалуйста… — взмолился он, но она прервала его криком, от которого задрожала палатка.

— УБИРАЙСЯ!

Фабиан склонил голову, проходя мимо нее и направляясь к выходу.

— Мне так жаль, — сказал я, и Чикоа покачала головой, а слезы все еще текли по ее щекам.

— Просто уходи, — прошептала она, и я последовал за Фабианом в ночь, где он ждал меня.

— Она придет в себя, — сказал он, хотя страх в его глазах подсказал мне, что он беспокоился, что она этого не сделает. — Ей просто нужно время.

— Время — это все, что у нее теперь есть, — пробормотал я, и он бросил на меня отчаянный взгляд.

Он твердо кивнул. — Да, и она простит меня. Она должна.

Нахмурившись, я положил руку ему на плечо. — Ради твоего же блага, я надеюсь, что она простит.

Дни пролетали незаметно, а свадьба так и не состоялась. Чикоа отказывалась выходить из своей палатки и позволяла своим друзьям заходить только для того, чтобы покормить ее. Фабиан расхаживал взад-вперед перед ее домом, никогда не отходя от него дальше, чем на десять футов. Он умолял ее через стены ее палатки, а она кричала ему, чтобы он ушел. Я не мог представить, как они когда-нибудь смогут наладить отношения. Я молился, чтобы любовь, которую они испытывали друг к другу, смогла преодолеть это, но с каждым днем это казалось все менее вероятным.

Я сидел на краю палаток в одиночестве, зная, что скоро мне пора будет двигаться дальше. Весть о приближении истребителей наконец дошла до нас, но Фабиан отказался уходить без Чикоа.

Мои сердечные струны натянулись из-за него, но я также был зол на него. И зол на себя за то, что не послушался своих инстинктов и не помешал ему обратить ее.

Наверху прогремел гром, и полумесяц луны исчез из-за плотных облаков. Далеко внизу в долину ударила молния, и я нахмурился. Когда молния снова ударила в землю в том же месте, и я поднялся на ноги с растущей во мне надеждой.

Валентина вышла из леса далеко внизу, в долине, и я посмотрел на деревья, молясь, чтобы истребители не спрятались среди них, когда начал сбегать с холма ей навстречу.