Опустошенные души

— Я люблю тебя, — выдохнула я, и эти слова погубили его, его член вошел в меня с ошеломляющим толчком, и моя плоть по команде разошлась по швам, так что мы кончили как одно целое.

Магнар притянул мое тело вплотную к своему, и я выгнулась навстречу ему, когда он взревел, достигая кульминации глубоко внутри меня, наполняя меня своей спермой и рыча мое имя, в то время как моя киска крепко сжалась вокруг его члена, и толчки моего собственного оргазма разрывали меня на части.

Я обвила руками его шею, прижимая к себе, и крепко поцеловала, пока мы переводили дыхание.

Мы оставались в таком положение несколько долгих минут, держась друг за друга, и просто находясь вместе, его лоб прижимался к моему, его вес вдавливал меня в солому, а его член все еще был во мне, пока мы впитывали тот факт, что это было по-настоящему. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом покоя. Магнар провел пальцами по моим волосам, а я провела большим пальцем по жесткой щетине, обрамлявшей его подбородок.

— Я скучала по тебе, — выдохнула я, когда смогла мыслить достаточно ясно, чтобы говорить.

— Я больше никогда не покину тебя, — ответил он, и я вздернула подбородок, чтобы поцеловать его еще раз.

Его губы были мягкими на моих, хотя все еще требовательными, взяв меня в заложницы. Я растаяла в его объятиях, когда его руки скользнули от моих волос к изгибу позвоночника, давая мне понять, что он еще не закончил со мной.

Я выгнулась от его прикосновений и улыбнулась в ответ на его поцелуи.

Магнар был здесь. Он был настоящим. И он был моим.

Я

обвел пальцем вокруг пупка Монтаны, осторожно, чтобы не разбудить ее. Меня непреодолимо тянуло к ее коже, словно навязчивая сила держала мое тело в своих тисках. Но это не было похоже на силу проклятого ожерелья. Это был дар, сладкая, благословенная вещь, ради которой стоило ждать тысячу лет. До нее течение времени казалось мимолетным. Но теперь оно замедлилось, каждый миг умолял, чтобы его лелеяли и берегли, запечатлевая в памяти. Если мы снова станем людьми, мне не придется бояться, что наша жизнь пролетит слишком быстро, ведь смертная жизнь с ней стоила ста тысяч лет в одиночестве.

Была одна вещь, которую нам еще предстояло обсудить, и я задавался вопросом, думала ли она об этом вообще с тех пор, как ее обратили. Моя сестра столкнулась с мучениями из-за невозможности иметь детей, и я не хотел, чтобы Монтану постигла та же участь. Если она вообще хотела иметь семью.

Я должен был признать, что, хотя наше совместное пребывание было коротким, это вызвало глубокую перемену в моих чувствах по этому поводу. Что в мире могло принести больше удовлетворения, чем создание семьи с женщиной, которую я обожал?

Монтана зашевелилась под прикосновением моих пальцев, издав тихий смешок. — Перестань меня щекотать.

— Я тебя разбудил? — Прорычал я, положив ладонь ей на живот.

— Нет, — зевнула она. — Хорошо, да. Но я не возражаю. — Она повернулась ко мне, запечатлев поцелуй на моих губах.

Я с усмешкой откинул волосы с ее плеча. — Я тут подумал…

Она приподняла бровь. — О чем?

Редкая вспышка неуверенности охватила меня, когда я посмотрел на нее. Что, если я не смогу предложить ей то, о чем думал? А что, если она захочет этого, но мы не сможем снять проклятие? Тогда я лишь вселю в нее надежду, чтобы потом разбить ее вдребезги. Но мне показалось, что это подходящий момент, чтобы высказать свои мысли по этому поводу. После того, как мы провели время порознь, я понял, насколько ценна каждая минута, проведенная вместе. И если нас ждет будущее, в котором возможна земная жизнь, зачем ждать, чтобы обсудить ее?

— Как ты относишься к тому, чтобы однажды завести семью? — У меня перехватило горло, пока я наблюдал за ее реакцией на мой вопрос. Ее брови сошлись на переносице, а затем ее глаза наполнились теплом, которое проникло в глубины моей души.

— Я никогда не хотела детей, когда жила в Сфере, но сейчас все изменилось. И если мы действительно сможем снова стать людьми, то я хочу этого. Действительно хочу. — Она провела ногтями по моей челюсти с самой яркой улыбкой. — А ты хочешь?

— Я этого не хотел. Но, как ты и сказала, все изменилось. — Я ухмыльнулся, отталкивая ее назад и припадая ртом к ее горлу. — И мне определенно нравится процесс их создания.

— Ты — животное. — Она шлепнула меня по спине, и я с ухмылкой поднялся на колени, вбирая в себя ее обнаженную плоть со всем желанием изголодавшегося демона. Я наклонился, чтобы зажать зубами ее сосок, задевая его своими клыками и заставляя ее так прекрасно задрожать для меня.

— Нам нужно поговорить с остальными, — вздохнула она, запустив руку мне в волосы.

— Позже, — прорычал я в ее кожу, раздвигая коленом ее ноги.

— Ты сказал это час назад, — сказала она, и ее рука крепко сжала мои волосы и оторвала мой рот от ее кожи.

Я зарычал, и она одарила меня взглядом, который говорил, что я веду себя неразумно. Но ничто не казалось более разумным, чем заставить ее снова кончить для меня.

— Эрик, — твердо сказала она, и я вздохнул.