Опустошенный жених. Женская маскулинность. Аналитическая психология

Проснувшись, сновидица признала, что совершила слишком быстрый духовный рост. Метафорически она прикрыла свой третий глаз и сконцентрировалась на душевно-телесной работе. Фактически она знала свою «сестру-цыганку», женщину, бросившую вызов косному отцу, уйдя из дома и связав жизнь с человеком, к которому была сексуально привязана. Однако в результате сестра получила нервный срыв. Она попыталась совершить прыжок, на который у нее явно не хватало сил. Сновидица не представляла себе, что от нее требуется дальше, однако предвидела, что, попадая в ловушку тени, она уже не сможет отстаивать свою истину.

Эти три темы: козырек кепки (или вуаль), теневая сестра, все еще связанная со старым отцом или матерью, и открывающееся духовное видение - оказываются общими мотивами современных снов (как и сказок). Таким образом, мы можем предположить, что они несут в себе как личностный, так и трансперсональный смысл. Более того, сны указывают на происходящее в бессознательном, поэтому они предполагают наличие бессознательного доверия к новому способу видения. Однако этот способ или путь видения следует интегрировать на каждому шагу по пути в приземленный Грааль. Такие сны не относятся к женственности, соответствующей союзу мужчины и женщины, телесно соединившихся в одно целое. Сновидица получала постоянное предупреждение, что ее духовное зрение пока не настолько острое, чтобы разглядеть то, что можно увидеть без вуали. Ее духовность все еще слишком ранима для прежней критики и камней, которые в нее полетят, едва она осмелится сказать, что, по ее мнению, является истиной.

Там, где женщине не удалось достичь интеграции женственности, не получилось найти достаточную опору в Богоматери или полностью осознать ее тень, Магдалину, которая, скинув вуаль, смогла бы посмотреть на себя через призму патриархальных законов (в сказках - это старый король или царь), - там женщина попадает в довольно опасное положение. Происходящая в итоге трагедия явно просматривается в жизни многих монахинь, снявших вуали; эти монахини потеряли безопасность, которую давали им монастырские стены, и не смогли вписаться в сексуальный, материальный, жесткий, непонятный им мир. Они колебались между своей свободой в глазах Господа и своим рабством, порождавшим вину и страх.

Эта трагедия столь же ясно проявляется в жизни многих женщин, стремившихся швырнуть вуаль порабощающего их брака своему отцу-мужу, которого они когда-то намеревались любить, уважать и которому обещали подчиняться. Постепенно они сознают, что не могут жить свободной жизнью, поскольку не обладают ни внутренней силой, ни фундаментальными экономическими знаниями, чтобы выжить. Они больше боятся свободы, чем тюрьмы, ибо, несмотря на обладание новым взглядом на мир, у них не произошло внутреннего бракосочетания, придающего сил отстаивать истину девственности, позволяющую им сказать: «Вот я какая».

В своих прежних книгах я подробно рассматривала вопрос интеграции женской тени. В этом вопросе я продвинулась, дойдя до уровня родительского отвержения во второй и третьей главах этой книги. Здесь мне придется повториться по совершенно иной причине. Едва спадают вуали иллюзии и становится возможным внутреннее бракосочетание, нарастает напряжение между маскулинностью и женственностью, как это часто бывает в реальном браке. Проблема обычно заключается в разнице описания мужского и женского чувства. То, что представляет ценность для одного, либо не ценится, либо не воспринимается другим.

Чувство - главная проблема в нашей культуре. Женщины постоянно разочаровываются в мужчинах, ибо, по словам одной из них: «Он не может понять, почему я так расстроена. Ему не хватает видения, чтобы заметить то, что видно мне». Мужчины, оказавшиеся в тупике из-за такой реакции женщин, говорят: «Я дал ей все, что она хотела, а она бросила меня. Почему?» Чувство не ценится индустриальным и постиндустриальным механическим суперменом, преобладающим в западной цивилизации. Женщины не реже, чем мужчины, отдают власть внутреннему или внешнему патриархальному судье, необходимую для оценки качества своей женственности, и заканчивают отторжением своих аутентичных чувств как «наивных, нелогичных и глупых». Так происходит глубинное предательство самих себя.