Опусы или опыты коловращения на двух континентах

Симпатичный парнишка лет двадцати рассказывает мне, как они залезли в школу по-сольства ФРГ, что украли, за сколько что ушло и где они потом гудели по кабакам.

Потом еще школа какого-то посольства. Опять гудели. Потом рассказ, как его взяли опе-ра в штатском - прямо на Новом Арбате, у кафе "Метелица". Завершает воспоминаниями, как его били на следствии. Зачем он мне все это рассказывает? Наверное, просто нужно выгово-риться. Тем более, что парнишка знает, что сей-час нас выдернут в разные стороны, и больше мы никогда не встретимся.

- На выход. -.

Наконец-то суматошная беготня закан-чивается. Получили сухой паек – две большие соленые селедки, кусок черняги и кулечек с са-харом.

Вот и вагон – знаменитый "столыпин". Слева проход, как в обычном вагоне. Только ок-на мелкой сеткой взяты. Справа купе или каме-ры, как хотите, так и называйте. По размерам это купе, только без окна. По обстановке – ка-мера. Полки в три ряда. Нас в "купе" человек пять, поэтому ехать вольготно.

По коридору снует солдат в расстегнутой гимнастерке. На отвисшем вниз ремне кобура с пистолетом. С грохотом открывает камеры-купе, матерясь, выводит в туалет. Потом, матерясь, за-водит обратно.

Едем около суток. Подолгу стоим, потом опять едем, потом опять стоим. Наконец, стоп. Прибыли.

Морозное утро. Серые, не выспавшиеся, заросшие щетиной лица. Снаружи звонкий мо-лодой голос: - Бегом! Бегом, мать вашу пере-мать! -

Моя очередь.

- Бегом, мать… мать… мать…! -

Спрыгиваю с подножки прямо на землю. Метрах в двадцати стоит "воронок". Между ва-гоном и "воронком" двумя рядами солдаты с ав-томатами наизготовку. У некоторых на поводке овчарки.

Автоматы направлены на меня. Овчарки басовито лают в мою честь. Странноватое ощу-щение.

"Воронок" забит до отказа. Оказывается, мы в Иваново. Точнее, зона находится в Кохме – это пригород Иваново. Хотя мне эти географи-ческие нюансы абсолютно до лампочки. А вот и интересные новости – зона местная и голодая. Это хреново.

На вахте нас сортируют. С деловым ви-дом разгуливают прапора. Очень характерный местный выговор с нажимом на "о".

Перед нами офицер. Произносит краткую речь. Суть ее в том, что сейчас нас распределят по отрядам. В каждом отряде есть два отделения – "воровское" и "мужицкое" (хотя он выражает-ся иначе).

- Каждый из вас должен определиться сейчас, куда он пойдет. И чтобы потом не бега-ли с жалобами. -

Начинается суета. Выкликают фамилии; что-то получаем, что-то сдаем. Получаю черную телогрейку, куртку со штанами, шапку и тяже-лые ботинки. Переодеваюсь, сдаю вольную одежду.

Маленький шустрый прапор напевает те-норком: "Малиновки заслышав голосок, при-помню я забытые свиданья…."

Зеки в хорошо подогнанной черной робе. С прапорами общаются запросто. Высокий зек подходит к нам:

- Москвичи, значит! Ну, сегодня ночью вам пиздец придет. Посмотрим на вас завтра, - улыбается.

Весело.

Офицеры в шинелях и без шинелей. Вы-кликают мою фамилию. Сидящий за столом ка-питан задает вопросы. Потом говорит: "В пер-вый отряд".

Вернувшись в толпу, я сразу узнаю, что первый отряд – единственный, где верх держат москвичи. Посмотрим, что дальше.

Зек в начищенных кирзачах ведет нас троих в отряд. Заходим в локалку, потом в ба-рак. Мне определяют место – в середине на верхней шконке.

Прибыл.

Кохма – это, если мне не изменяет па-мять, две с половиной тысячи зеков.

От вахты слева вход в промзону, вправо – в жилую зону.

С одной стороны бараки администра-тивные: столовая, котельная, баня, медчасть, библиотека. С другой стороны, за локалками двухэтажные жилые.

Локалка, это высокий забор из металли-ческих прутьев – как в зоопарке перед клетками с хищниками. Днем локалка открыта, на ночь ее запирают.

Барак двухэтажный, но с обитателями второго этажа у нас разные локалки и разные входы. Поэтому общаемся мы в основном с третьим отрядом, с которым делим этаж и ло-калку.

Наш отряд – две больших помещения. Слово "комната" здесь не очень уместно. Одно помещение – "воровское" отделение, другое "мужицкое". По штату вместимость нашей сек-ции семьдесят шесть человек. В реальности же сто тридцать пять.

Занимаюсь своей одежкой. Как пола-гается, нашил на грудь белую тряпку с номером отряда. Мое личное имущество составляют зубная щетка и восемь пачек "Дымка".

Первую пачку расстреливают сразу. Я еще не могу сориентироваться, как себя вести. Попыхивая моим "Дымком", молодой парень дает единственный и самый ценный совет:

"Почаще мойся, держи в чистоте шмутки, никому ничего не обещай". -

Это уже кредо. Для начала вполне доста-точно.

Два дня новенькому дают возможность отоспаться и прийти в себя. Постепенно осва-иваюсь и осматриваюсь.

У дальней стены барака спят аристокра-ты из совета отряда. Чем ближе к выходу, тем меньше твой вес в этом обществе. Нижняя шконка почетнее верхней.

Меня определили сверху в самой середи-не барака. На две составленные вместе кровати три обитателя. На ночь через проход перекиды-вают деревянные щиты или полати, даже не знаю, как назвать. На них тоже спят.