Опыт борьбы с удушьем

С этого момента я начала жить странной двойной жизнью: ходила на работу, преподавала, общалась с людьми, разговаривала с дочерью и мамой, и все время при этом знала, что он где-то там с ней. Сева же чуть что рычал на меня, что это я – сумасшедшая. Я догадывалась, что у него все время были другие женщины, но он никогда из-за этого не менялся, нашей с ним совместной жизни это просто не касалось. Сейчас все было по-другому. Лера стала частью нашей жизни, хотя она больше не звонила мне и не приходила.

В один прекрасный вечер я поднялась наверх на мансарду, в квартиру напротив лифта. Долгие годы мансарда на шестом этаже стояла пустая, но потом ЖЭК ее отремонтировал, поделил на небольшие квартирки-студии и сдал художникам. Мы с ними довольно быстро подружились, они пришли ко мне познакомиться и потом часто заглядывали то одолжить чай или сахар, то стрельнуть сигарету. Увидев в гостиной мой портрет и Севин, один напротив другого, они сразу сказали: «О, грузинская школа. Прекрасные портреты, мужской особенно. Ваш муж?»

– Это наш друг Реваз Гоголадзе рисовал. А как вы так сразу догадались, что он грузин?

– Мы же профессионалы. Это с первого взгляда понятно.

– Но ведь это портрет, ни природы, ни деталей быта нет.

– Какая разница, что изображено. Цвета, манера письма, вот что важно. А знаете что, Женя? Приходите к нам в студию, попозируйте. У вас такое необыкновенное лицо.

Я им пообещала, когда у меня будет время, и с тех пор они меня постоянно донимали всякий раз, как видели.

В третьей же квартирке, прямо напротив лифта, поселись два жильца, которые явно к творчеству отношения не имели. Я была уверена, что они из КГБ из-за одного случайного разговора. Они входили в лифт, когда я крикнула им снизу, от двери подъезда подождать меня. Я уже знала, что это новые соседи, и не боялась их. Они меня дождались, и один из них даже галантно держал для меня дверь лифта.

– А что такое? Почему такая нервная? – весело спросил он, когда я вошла и нажала на свой пятый этаж. Мы все выходили на пятом этаже, и потом они поднимались два пролета к себе на шестой, там лифт не останавливался.

– Да вот вроде бы в самом центре живем, напротив банк, который охраняется круглосуточно. Это только снаружи двое стоят, а внутри, говорят, целый взвод сидит.

Они переглянулись и рассмеялись.

– А ходить по нашей улице стало опасно, как в какой-нибудь Марьиной Роще после войны.

– А что такое?

– Недавно на меня прямо у нас в подъезде, как раз около лифта, чуть не напали – я еле убежала. Пробежала пол-улицы, чуть машиной не сбило. А сейчас опять около перехода один так пристал, что пришлось бегом бежать к подъезду. Хорошо, я вас издали увидела, а я уже знаю, что вы – новые соседи.

– Правильно сделали. И вообще, если что – сразу приходите к нам.

– Да? А почему?

Они многозначительно переглянулись.

– Да вот так. Если вдруг какие-то проблемы, то сразу приходите к нам. Мы разберемся.

На основании этого шутливого разговора в лифте я решила обратиться к новым соседям за информацией. Как мне эта идея пришла в голову, сама не знаю. Интуиция, наверное. Но, была не была, я поднялась наверх и постучала в их дверь.

– Прошу прощения за вторжение. Но вот у меня такая странная просьба к вам. У меня есть имя и телефон. – Я протянула им бумажку с телефоном Леры. – Я пыталась узнать адрес через справочное бюро, но почему-то не получается. Они мне адрес не дают.

– Оставьте нам, посмотрим, что можно сделать. – Они даже не удивились. Как будто это нечто само собой разумеющееся, что соседка, с которой пару раз пересекались на лестничной площадке, обращается к вам с подобной просьбой.

На следующий день, когда я была дома, раздался звонок в дверь.

– Женя, мы выполнили вашу просьбу. Вот, пожалуйста.

На тетрадном листе были записана фамилия, имя, отчество и ее точный адрес: улица, номер дома и квартиры. И даже год рождения. Я тут же подсчитала в уме – значит, ей двадцать три года.

– Надо же, как вы быстро! А мне в адресном бюро ничего не дали.

– В нашем адресном бюро все дали. Удачи.

Я взяла и бумажку припрятала. Никому об этом не рассказала, ни дочери, ни Зервас, ни Севе, которого вообще в Москве не было на тот момент, он опять уехал в командировку, по крайней мере для меня.

Прошло несколько дней, я не выдержала и поехала по этому адресу. Нашла ее дом, посмотрела на окна – к самому подъезду не подходила. Дом обычный панельный, пятиэтажный. Меня поразило одно совпадение: в этом районе всю жизнь проработал папа. Сам Кусковский химзавод был расположен на соседней улице. Папе трудно было ездить так далеко домой, тогда это была самая окраина Москвы, метро еще не проложили, добираться надо было больше двух часов в один конец. Ему выделили комнату рядом с заводом, где он мог оставаться ночевать. Я сюда даже приезжала к нему пару раз, наводила уют, пыталась вывести казенный дух, оживить, одомашнить. Я стояла, смотрела на ее окна, никого не увидела: ни ее, ни его.

Я все думала, почему она живет именно в этом доме, что это означает?

– …Да ничего это не означает, простое совпадение.