Опыт борьбы с удушьем

Галка Зервас варила у плиты очередную порцию кофе. Мы просиживали ночи напролет у меня на кухне в обсуждениях, что делать и кто виноват или, как она это называла, «Сева так, Сева срак». Пили литрами кофе, чтобы не свалиться, и курили. После таких ночей мне надо было утром идти на работу, а Галка отползала на Переяславку, где отсыпалась до вечера.

– Нет, не скажи. Папа знал, папа сразу понял, что Сева за человек, он видел, что на него нельзя положиться, и был против этого брака. Это он мне посылает сигнал с той стороны: я тебя предупреждал, ты меня не послушала, а теперь меня нет, и тебе одной эту кашу расхлебывать.

Зервас взболтала джезву и разлила по чашкам кофе, специально с большим количеством гущи. Я немного выждала, чтобы гуща осела, выпила кофе и перевернула чашку на блюдце дном кверху. Зервас хорошо гадала по кофейной гуще. Но ничего, кроме слез и денег, у меня в последнее время не выходило. Много слез и много денег. Со слезами все понятно, но вот откуда деньги? «Много денег, где они?» – как любила повторять мама. Фраза эта, нарицательная у нас дома, родилась после того, как мы втроем: я, мама и Таня, поехали на лето в Сочи отдыхать, а папа оставался в Москве на своем заводе. Когда у нас закончились деньги, мама попросила папу прислать нам денежный перевод. Папа деньги выслал, а с ними телеграмму, где вопрошал: «Лиза, я дал тебе с собой денег. Много денег, где они?»

Теперь, когда я знала адрес Леры, у меня появилась новая привычка. Обычно Сева мне звонил, предупреждал, что едет домой. Мне не лень стало высовываться в окно и смотреть с нашего пятого этажа, ждать, откуда он приедет: из центра или с противоположной стороны – тогда, значит, из Перова. И если он с той, с ее стороны приезжал, у меня просто все сжималось внутри. На мои вопросы, где он был, ответ следовал всегда один и все тот же: «Пулечку писал». Если я начинала допытываться, он сразу начинал орать: «Ты опять?!» – и убегал, хлопнув дверью.

– Ты же общаешься с бабами, они бывали сами в подобных ситуациях. Что они говорят? Сколько это может продолжаться? – в очередной раз спросила я Зервас. Сама Галка была не большой специалист в отношениях между полами, она мужчин только платонически любила. Вначале, еще в университете, она влюбилась – тайно и безответно – в нашего однокурсника, который потом погиб, сплавляясь на байдарке по горной реке на Памире. Несколько лет она хранила верность его памяти, а затем влюбилась во врача-уролога, который, к сожалению, оказался гомосексуалистом. Любовниками они быть не могли, но стали лучшими друзьями.

– Указать на дверь и вышвырнуть вещи с пятого этажа? Выкинуть его, как шелудивого кота? А, Галка, как ты думаешь?

– Ты с ума сошла? Сколько лет ты с ним?

– Скоро уже двадцать.

– И что, ты сделаешь ей такой подарок? Это будет самое глупое из всего, что можно совершить.

– Так что же делать?

Зервас, у которой кончились сигареты, выбирала из пепельницы окурки подлиннее. Наконец она чиркнула спичкой и затянулась, сощурив глаза на огонек.

– А что, если поговорить с кем-то из его друзей? Может быть, они смогут подсказать?

С его друзьями я разговаривала. Первым проявился Марат, которому давно уже было все известно. Но как бы хорошо он ко мне ни относился, в первую очередь он заботился о Севе.

– Происходит что-то непонятное. Но мне это все очень не нравится. Трудно в такой ситуации давать советы. Рецептов у меня нет.

– Но что же мне, выставить его?

– Нет, нет, ни в коем случае.

– А чего ждать?

– Все утрясется. Но если ты послушаешь меня, мне кажется, пора уже тебе обидеться.

– Что ты имеешь в виду под «пора обидеться»? Мы, собственно, и так… Отношений у нас никаких нет, таких, какие должны быть не у престарелых супругов. У нас и контакты вообще весьма ограниченны, мы общаемся только, когда он звонит или приходит на короткие побывки. Он мне звонит, что-то врет, я знаю, что он неизвестно где, я ему говорю «нет», он вешает трубку и делает по-своему. Что конкретно ты мне советуешь? Мое решение такое – я могу собрать все его вещи, свернуть и отвезти их по адресу. Ты мне можешь дать точные координаты, куда везти?

– Ну что ты! Что ты говоришь, Женька? Я разве тебе что-то такое предлагал?

– Ты говоришь «пора обидеться». Ты же не присутствовал при наших разговорах.