Опыт борьбы с удушьем

Есть люди, способные посчитать своих друзей на пальцах одной руки. Но у Севы, где бы он ни оказывался, сразу появлялись новые друзья. Некоторых, как Антона или Владика Воробьева, он знал еще со школы, Марата и Игоря с университетских времен. Друзья по картам, друзья по ипподрому, друзья по работе в научных институтах и Худфонде, друзья из Тбилиси, Ташкента, Самарканда и Еревана сменялись в бесконечном калейдоскопе у меня перед глазами. Он безумно гордился моими кулинарными талантами и умением принимать гостей, всех таскал в дом и угощал моими фирменными блюдами: сациви, хачапури, гусь в кисло-сладком соусе, дичь. Но в последние годы его друзья приходили к нам все реже. Жора Шумилин, один из самых знаменитых в Москве конферансье, к нам никогда не приходил, но вот я у него пару раз бывала – Сева специально отвел меня познакомиться и показать место, где он проводил так много времени. Жора был старше Севы лет на пятнадцать, точно знать было нельзя, он скрывал свой возраст. Познакомились они, когда Сева еще учился в университете, через общих картежных друзей. Жора, человек известный, знал огромное количество людей, в основном эстрадную богему, и они собирались у него дома для игры в преферанс.

Жора жил в маленькой однокомнатной квартирке в писательском доме рядом с метро «Аэропорт». У одной стены стоял диван, у противоположной стены ломберный столик, за которым шла игра. Сева говорил, что Жора любил карты, много играл, но жил не картами. По-настоящему его интересовала только его работа – эстрада. Жора давал концерты каждый день. Он уезжал из дома около шести, а к десяти возвращался, они же продолжали играть в его отсутствие. В холодильнике у него всегда было пусто, выпивки никакой. Все, что его гости там ели и пили, они приносили с собой. Сева даже уверял, что для Жоры карты являлись главным источником еды: все, что его гости там ели и пили, они приносили с собой, этим и он питался, да и выпивал с ними заодно. Сева всегда был мотом, он обожал бросаться деньгами, и Жорина скупость его страшно раздражала.

– Жора тщательно скрывает, что он патологически жаден. А жадность его – притча во языцех: он вечно стреляет сигареты, а не курит свои, никогда не ходит в ресторан, если платят по-немецки – каждый за себя. Знаешь, сколько раз я его водил в ресторан за свой счет? Он приходит, только когда его приглашают на банкет, да и то не всегда. Недавно встречаю знакомого, он говорит: «У меня пятидесятилетие, я Жору позвал. Но с пустыми руками на банкет нельзя, надо хотя бы букет цветов купить. А букет стоит денег, так что, посчитав, что к чему, Жора ко мне не придет».

– Да тебе какое дело? Вот ведь еще говорят, что это бабы – сплетницы, – засмеялась я.

– Мы играем на копейки, но для него это вполне приличная сумма. У него концерт стоит десять рублей, это высшая ставка. Поэтому он, как и все остальные артисты советской эстрады, постоянно ездит на гастроли, где в день они дают три-четыре концерта. Таким образом, он зарабатывает тридцать-сорок рублей. В день. Это предел мечтаний. А в карты разыгрывается за ночь – за двенадцать часов, а иногда за двадцать четыре часа игры – пятнадцать-двадцать рублей. Для Жоры это вполне осязаемые деньги. Кроме того, он фарцует. Кто-то из его друзей и знакомых все время бывает за границей, они оттуда привозят импортные шмотки, и он их перепродает.

– Что ты вдруг чужие деньги считаешь? Вы поругались, что ли? Раньше ты и слова плохого не давал мне сказать про него, Жора был непререкаемый авторитет. А сейчас такое. Он же твой друг?

После очередного раунда моих расспросов и его ответных криков, закончившихся привычным уже хлопаньем двери, я не выдержала и позвонила Жоре. Я была уверена, что он тоже в курсе всей ситуации, вся Москва была в курсе нашей ситуации. Но ничего путного я от него не добилась, он твердил как заведенный о том, что Севу надо спасать.

– Тебе ничего не угрожает. А Севу надо спасать. Он сам понимает, что попал как кур в ощип, и хочет вырваться, но эта девушка – это что-то небывалое, такие только в романах или фильмах ужасов бывают. Ты – умная интеллигентная благородная женщина, такие редко встречаются – и это не только мое мнение, это и мнение Севы, которое он чуть не всякий раз, как мы встречаемся, озвучивает все долгие годы нашей с ним дружбы. Севино отношение к тебе прекрасно известно – он тебя боготворит и преклоняется перед тобой. Ты всегда будешь его женой. Твоя обязанность – вытащить его.

После этого я поняла, что любые разговоры бесполезны, никто ничем помочь не может.

Ни Антон, ни Игорь в этих пересудах участия не принимали. Сева с ними уже реже общался, они почти не встречались. У каждого началась своя жизнь. И тот, и другой говорили, что чувствуют в нем жуткий комплекс неполноценности из-за того, что он, самый талантливый из них, был вынужден уйти из науки. Они же оба к своим сорока годам были уже докторами наук.

– Общение не то, что было раньше. Бяша собой очень недоволен, и это на нем отражается, – сказал мне Антон.