Опыт конкретной философии

рой мы над ними господствуем. Ясперс использует здесь почти непе­реводимое слово Weltorientierung1 для обозначения совокупности раз­личного рода исследований, позволяющих нам выяснить нашу ситуа­цию со стороны объекта. Ошибка состоит единственно лишь в желании превратить это познание, разворачивающееся из лежащей в основании фундаментальной ситуации, в объективную науку о бытии, на что рискует претендовать не боящийся риска идеализм. Это позна­ние проистекает из предшествующего состояния, покоясь на истори­ческих основах, оно никогда не завершено, но раскрывает будущее в качестве возможности. Оно выступает единственным способом, рас­крывающим передо мной реальность. Но нужно при этом заметить, что как только я пытаюсь ее помыслить, то оказываюсь в состоянии извлечь из нее только наброски или схемы. В качестве реальности она всегда больше того, что я о ней могу сказать. Мы только что видели, что она никогда не является чистой непосредственностью или чистым присутствием, никогда также она не является и чистой всеобщностью, хотя и можно выявить некоторую общую структуру ситуации и таким образом подойти к анализу нашего эмпирического удела (Dasein)2.

Таким образом, мы видим, что я не могу надеяться ни понять себя, исходя из определенной исторической и объективной предпосылки, ни, напротив, понять мир, исходя из моей ситуации. Эта ситуация яв­ляется подвижной в двух смыслах. Действительно, она является тако­вой постольку, поскольку участвует в мире события и, с другой сторо­ны, несет с собой свободу решения. Отсюда следует ее принципиально незавершенный характер, та ее черта, которая, впрочем, сообщается и самой философии. И тем самым мы подходим к такому выводу: обна­руживая себя в ситуации, в которую я помещен в качестве неопреде­ленной возможности, я вынужден пуститься на поиски бытия, чтобы действительно обрести себя. Однако лишь при условии неудачи в та­ких поисках я прихожу к тому, чтобы философствовать. И та филосо­фия, к которой я прихожу, имеет свой исток (понимайте под этим сло­вом начало или принцип) в возможном существовании (existence possible), причем ее метод есть метод трансцендирования.

Таковы исходные положения философии Ясперса, выраженные им с исключительной ясностью на первых страницах его трехтомного труда, причем нельзя сказать, что он забывает их в дальнейшем изло­жении на протяжении всех трех томов. Нет, он не устает неуклонно возвращаться к этим фундаментальным темам. Так, например, мы с ходу сталкиваемся с одним радикальным решением, смысл которого с захватывающей силой выявляется в первой главе второго тома (Bd. П. S. 21). Рассчитываю ли я найти покой в некотором знании относитель­но сущего самого по себе, полагающего принцип объективной гаран­

172

тированности? Или, напротив, я буду рассматривать подобное разыс­кание и стремление как предательство и, решительно разобщая поня­тие бытия и понятие сущего, выберу ту философию, которая свою выс­шую ставку вручает мне самому и освящает (в смысле, который мы определим в дальнейшем с большой тщательностью) превосходство экзистенциального? Такова проблема, вокруг которой вращается мысль Ясперса. Кроме того, надо признать, что, согласно Ясперсу, всякое ко­лебание здесь невозможно для того, кто осознал истинную природу философии, кто не видит в ней простое орудие спекуляции, игру или поэзию, но видит путь, ведущий нас к самим себе (der Weg zu unserem Sein und Sinn1. Bd. I. S. 336). В его глазах метафизика бытия, сущего в себе, может быть лишь тупиком. Несомненно, что такой метафизике удается конституироваться в учение лишь ценою паралогизмов, рас­крываемых размышлением, и во всяком случае она радикальным об­разом не признает того, что делает человека собственно человеком и что мы предварительно можем обозначить почти что неопределенным образом как экзистенция и свобода. Анализ того, что же я понимаю под «я», позволит нам лучше понять мысль Ясперса.