Опыт о неравенстве человеческих рас

Эти славяне, вновь оказавшиеся жертвами катастроф, сотрясавших высшие расы, пришли на земли своих предков, которые жили там несколько столетий назад, и, возможно, проникли еще дальше. Они перешли Эльбу, поднялись по течению Дуная, появились в самом центре Гер мании. Под предводительством своей знати, состоявшей из гетов, сарматов, кельтов, и смешавшись с немногочисленными группами гуннов, которые их теснили, они заняли на севере весь Гольштейн вплоть до Эйдера [401]. На западе они двигались к реке Сааль и сделали ее своей границей, а на юге заняли Стирию, Карниоль, дошли до побережья Адриатики, с одной стороны, с другой — до Майна, и захватили оба австрийских герцогства — Тюрингию и Суаб [402]. Затем они спустились до рейнских земель и проникли в Швейцарию. Эти вендские народы, прежде постоянно угнетаемые, поневоле стали завоевателями, обстоятельства работали на них, и в результате германский элемент оказался значительно ослаблен во всей Германии и сохранил свои позиции только в Вестфалии, Фризе, Ганновере и на Рейне. Такая ситуация сложилась в VIII в.

Саксонские набеги и франкская колонизация в течение трех или четырех последующих веков несколько изменили положение, но в результате масса местных народов оказалась навсегда отрезанной от основных арийских элементов. Этому способствовали не только набеги славян в гуннскую эпоху, но в еще большей мере состав германских групп, смешанных с многочисленными наемными бандами кельтов и вендов. Когда германские племена переселялись или исчезали, главным образом страдала самая благородная часть, тогда как конфликты мало затрагивали два низших класса — карлов и траэлов. Напротив, по мере того, как теряли свою знать славянские племена, они все более освобождались от арийского влияния, отвлекавшего их от их истинной природы. В результате исчезновения германцев, с одной стороны, и ослабления вендской аристократии, с другой, в населении Германии, в конце концов, осталось очень мало германских элементов. Об этом свидетельствуют сельские обычаи, народные суеверия, наречия и физиологические особенности. Так, в Шварцвальде можно встретить чисто кельтские или славянские типы или пассивных австрийцев и баварцев, в которых нет той энергии, какой отличаются франки или лангобарды.

Именно это население оказалось на пути саксонов и норманнов, точно так же, как в свое время германцы столкнулись примерно с такой же ситуацией. Разница состояла в том, что на этот раз силы завоевателей были слабее и географические результаты более скромные.

Вначале норманны пошли по стопам готских племен. Они были умелыми и отважными мореплавателями и совершали походы на восток, пересекли Балтийское море, высадились на его берегу, откуда пошли предки Германариха, и, с мечом в руках пройдя по всей Руси, заключили военные союзы с императорами Константинополя, а с другой стороны, их пираты наводили страх на жителей побережья Каспийского моря.

Они настолько хорошо освоились в русских землях и завоевали там такой высокий авторитет своим умом и мужеством, что славяне этой страны, признавая свое бессилие, почти единодушно и с радостью приняли власть чужеземцев. Последние основали крупные княжества и в какой‑то мере восстановили и Асгард, и Гардарику, и готскую империю. Они заложили основы славного будущего славянских государств, скрепив их арийской кровью. Без них России бы не было [403].

Сегодня существует большая славянская империя — единственная, которая выдержала испытание временем, первый и уникальный памятник политическому разуму, истоки которого следует искать в варяжских, т. е. норманнских династиях.

Однако это грандиозное сооружение является германским только в силу факта своего существования. Норманны не изменили характер своих подданных: они были слишком малочисленны, чтобы добиться такого результата. Они затерялись в массе местного населения, в котором татарские набеги в средние века постоянно усиливали дестабилизирующее влияние финской крови. Все это имело бы бесславный конец, если бы судьба не послала этой стране силу, которая возродила ее, и этой силы оказалось достаточно, чтобы нейтрализовать худшие качества славянского гения. Приход немецких князей, администраторов, генералов, профессоров, художников, ремесленников, появление англичан, французов, итальянцев медленно, но верно делали свое дело, трансформируя инстинкты местного населения и готовя его, помимо его желания, к тому, чтобы занять высокое положение в Европе. Все, что сегодня есть в России политически значимого, все, что сближает эту страну с германизированной цивилизацией, пришло извне.