Опыт о неравенстве человеческих рас

Остатки англосаксов в Северной Америке составляют группу, которая нисколько не сомневается в своем врожденном превосходстве над остальным миром и в своих правах, вытекающих из этого превосходства. Воспитанные на таких традициях, которые скорее являются инстинктами, они даже не потрудились, в отличие от германцев, поделить территорию с прежними хозяевами. Они просто прогнали их или скупили земли за бесценок. В силу своей рассудительности и приверженности к проявлению законности они нашли тысячи уловок, чтобы узаконить свои грабительские действия. Они выдумали красивые слова и целые теории, чтобы оправдать свое поведение. Возможно, в глубине души, где сохранились остатки совести, они сознают, что поступают нехорошо, но от этого ничего не меняется.

К неграм они относятся не лучше, чем к аборигенам: если последних они обирают до нитки, то первых заставляют трудиться, как каторжников, причем все это никак не согласуется с принципами гуманности, которые они проповедуют. Такая непоследовательность требует объяснения. Тем более что такого не позволяли себе германцы: ограничиваясь частью добычи, они оставляли другую часть земли в распоряжении покоренного населения. У них даже не было желания завладеть всем.

Они имели слишком грубые нравы, чтобы привить своим подданным страсть к спиртным напиткам — это уже современная идея. Такое не приходило в голову ни вандалам, ни готам, ни франкам, ни первым саксонам, а также древним цивилизациям, которые были более развращены. Ни брахман, ни древний маг не чувствовал необходимости истребить вокруг себя все, что не соответствовало его принципам. Наша цивилизация — единственная, которая обладает таким инстинктом и одновременно такой разрушительной мощью; единственная, которая без гнева и злобы, напротив, считая себя исключительно мягкой и гуманной, неустанно окружает себя могилами. Причина в том, что она существует только для того, чтобы извлечь из всего больше пользы, а то, что не служит этой пользе, вредно для нее, поэтому все вредное заранее осуждено на уничтожение.

Англо–американцы, убежденные и верные приверженцы такой культуры, действовали сообразно ее законам. Они без всякого лицемерия полагали своим правом присоединиться к протестам XVIII в. против всякого политического принуждения, против рабства черных, в частности. Партии и народы, как и женщины, пользуются правом попирать логику, смешивать в кучу самые противоречивые интеллектуальные и моральные понятия, причем совершенно искренне. Сограждане Вашингтона, энергично требуя освобождения негров, не считают своей обязанностью подать пример; подобно швейцарцам, которые из любви к равенству применяют к евреям средневековое законодательство, американцы третируют негров с исключительным презрением. Даже герои американской независимости являли собой пример такого несоответствия между максимами и поступками. Джефферсон в отношениях со своими чернокожими невольницами и детьми, плодами этих отношений, оставил воспоминания, в которых описаны подробности, не уступающие деяниям первых белых хамитов.

Американские англосаксы — искренне верующие: это черта благородной части их происхождения. При этом они не признают деспотизма закона. Будучи христианами, они, конечно, не собираются, подобно древним скандинавам, штурмовать небо или сразиться с Божественным Провидением, но они свободно рассуждают о нем, что также типично для их арийских предков, не отрицают его и, оставаясь посредине между суеверием, с одной стороны, и атеизмом, с другой, испытывают одинаковый ужас перед тем и другим.

Со своей неуемной жаждой царить, командовать, владеть, захватывать и расширять захваченное англосаксы Америки являются в основном земледельцами и воинами — я имею в виду профессию воина, а не воинственность. Это противоречит духу независимости. Во все времена последнее качество было основой и движущим механизмом их политического существования. И они приобрели его не в результате разрыва с природой — они всегда им обладали. То, что они получили в результате своей эволюции, имеет большое значение, потому что именно с этого момента они оказались абсолютными и свободными хозяевами своей воли, которая диктовала необходимость расширения их владений. Но что касается основ их внутренней организации, они не придумали ничего нового. С участием метрополии, или без ее участия, народы нынешних Соединенных Штатов сформировались в одном общем направлении. Их административные институты, их настороженное отношение к главе государственной власти, их приверженность к федеративной раздробленности напоминают «висам–пати» древних индусов и разделение на племена и лиги родственных народов, древних властителей северной Персии, Германии, саксонской Гептархии. В институте земельной собственности можно увидеть развитие принципа одэла.