Опыт путешествий

Мы путешествуем на двух лендроверах, набитых людьми и оборудованием. Поездка занимает 15 часов и ни разу не удается перейти на передачу выше второй. Навстречу попался только один грузовик да четыре безумных итальянца на мотоциклах. В деревнях — трехэтажные дома из кирпича с тростниковыми крышами, опоясанные акведуками и маленькими каналами. Люди одеты в нейлоновые балахоны, купленные, по всей видимости, у заезжих торговцев. Раньше они носили платки из шерсти и шелка дикого шелкопряда. Но китайский нейлон, видимо, дешевле. Некоторые мужчины натягивают на себя шляпки, которые обычно надевают на свадьбы тещи. Не имея представления о предназначении этих шляпок, местные мужчины считают их достаточно крутыми.

Рис — главный источник углеводов. Малагасийцы, жители острова, должны есть его три раза в день. На завтрак — отвратительную жидкую кашу с маленькими кусочками мяса или рыбы. На обед и ужин рис сварен лучше, и едят его с более крупными кусками рыбы и мяса, добавляя столь острый соус, которым наверняка можно стирать лак с ногтей. Их умение употреблять рис в пищу необыкновенно. Они пьют даже воду, в которой его варят. Малагасийская кухня — худшая из всех тех, с которыми мне приходилось сталкиваться в Африке. Не лучше было и наше путешествие на автомобиле. Беспрерывное прослушивание малагасийской поп-музыки качество поездки явно не улучшило. Но нашему водителю нужно было чем-то взбодриться.

Мы кое-как протряслись через крышу острова. Пейзаж потрясал. Волнистая, покрытая травой степь с вкраплениями зарослей эвкалипта и пихты, которые заменили на склонах холмов деревья местного происхождения.

Где-то вдали виднелся столб дыма и яркие вспышки горящих кустарников.

Всю дорогу мы видели этот предупреждающий столб дыма — розовато-лиловый сигнал, обозначающий опустошение и разрушение. А потом выехали на местность сероугольного цвета, с выжженными алоэ, почерневшими так, как будто огонь торопился изо всех сил закончить свою работу. Теплый воздух, исходивший от машины, смешивался с острым запахом зловонного дыма. На пожарищах не видно людей — не исключено, что они вообще никогда не были в этих местах. Язычки пламени напоминали бегающих мелких зверюшек — единственных обитателей этой местности. Неожиданно мы оказались посреди пожара. Огонь стал злым и сильным, жадно ищущим деревья, чтобы накормить себя, стремящимся вперед, заглатывающим растения, изрыгающим дым и копоть. Огненная стая нападала на листья и ветки: они извивались, скручивались и увядали.

Весь этот огромный, шириной с Англию пейзаж был создан огнем. На Мадагаскаре нет естественных пастбищ. Слой почвы очень тонок. Землю постоянно поджигают пастухи, чтобы выращивать рогатых и горбатых зебу — животных, настолько соответствующих этим местам, что местные природоведы не могут поверить, что они родом не с Мадагаскара. Именно из-за зебу была безвозвратно потеряна столь значительная часть изначального мадагаскарского пейзажа. Но малагасийцам пожары, похоже, очень нравятся. Они не всегда устраивают их ради дела — часто им просто нравится видеть, как горит огонь. В каждом из них сидит пироманьяк. С наступлением темноты мы останавливаемся в залитом светом кафе для водителей грузовиков (среди которых огромное количество китайцев). Под старой кожей Мадагаскара скрыты огромные залежи металла и минералов. Из-за отсутствия инфраструктуры и дорог разрабатывать месторождения экономически невыгодно. Так продолжалось до тех пор, пока китайцы не стали поедать землю, как голодные зебу. Ирония нынешней ситуации в том, что именно горнодобывающие концессии защищают леса, не давая возможности малагасийцам сжигать их.

Мы добрались до сухого леса в Киринди, в западной части острова. Честно говоря, нужно быть специалистом, чтобы прийти в восторг от сухого леса в засушливый сезон. Грязь серого цвета. Бледная, пыльная, плотная масса гнилых деревьев, о которых можно подумать, что они мертвые. Мы прошли сквозь этот лес, слушая крик самца кукушки, назойливо призывающего к спариванию всех самок в округе. А потом меж деревьев, пересекая наш путь, промелькнула группа красногрудых лемуров.

Специалисты по семенам нашли нужный им гибискус. Один из трех скалолазов, проворный парень с узловатыми, как связки чеснока, ногами, вскарабкался на него, как лемур, раскрыл семенную коробку и стал трясти ветку. Семена опадали, как серые конфетти, мы собирали их среди серых ветвей, а над нами кружила мошкара вида галиктида хайлэндская.