Опыт СССР. Проект мирового масштаба

Драматичны трансформации с группой рабочих - в референтной точке 1984 года они занимают максимальные показатели по обоим количественным критериям. Частота упоминания - 26 % и объем внимания - 35 % относительно обследованных групп. Символические триады референтного года подчёркивают важную роль советских рабочих. Когнитивные символы (К-символы) -“коллектив”, “молодёжь” - говорят о сплочённости и привлекательности рабочих профессий в молодёжной среде. Аффективные символы (А-символы) - “активные”, “квалифицированные”, “добросовестные” - фиксируют высокий социальный статус и моральные качества советских рабочих. Деятельностные символы (Д-символы) - “трудятся”, “учатся”, “премируются” указывают на повседневность, на существующие поощрения и возможности роста.

В 1985 году резко снижаются частота упоминания и объем внимания к рабочим - до 3 и 2 % соответственно. Доминирующая символическая триада более умеренна, чем год назад, К-символ - “трудящиеся”, А-символ -“трудолюбивые”, Д-символ - “работают”.

В конце 1980-х - начале 1990-х годов, когда разворачивалось рабочее движение, частота упоминания и объем внимания по группе рабочих возросли - 16 и 7 % (1989, 1990). В последующие годы показатели в “АиФ” никогда больше не превышали по этой группе 5 и 6 % (соответственно) - показатель 2008 года.

Был период почти полного забвения - с 1999 по 2006 год индексы по обоим параметрам не поднимались выше 0,3 %. Снижение внимания к рабочим объясняется отказом от пропаганды рабочего класса в качестве “гегемона”, утратой к нему интереса, другими словами, экономической и символической депривацией данной общности.

Работают символы и символический капитал. Утратив его, рабочий класс как бы “перестал существовать”, перешел из состояния организованного социального тела в статус дисперсной и дискретной общности, вновь превратившись в “класс в себе” - эксплуатируемую группу людей, продающих свою мускульную силу, озабоченных выживанием, практически не покидающих область социальной тени, то есть, лишенных санкционированного поощрения в виде общественного внимания».

Интересно, А. Чубайс по его словам, сказал: «наша приватизация была совсем не справедливой ...Политическая конструкция в том, что мы отдали собственность тем, кто был к ней ближе. Бандиты, секретари обкомов, директора заводов. Они ее и получили» [Чубайс А. Б. Мы были единственной группой в стране, потратившей более 10 лет на профессиональную работу по проектированию реформ. 10.11.2010].

Выведение в тень промышленных рабочих произошло не только в СМИ и массовом сознании, но и в общественной науке. При первом приближении обществоведения к структуре социальной системы логично делать объектом анализа наиболее массивные и социально значимые общности. Так, в индустриальном обществе объектом постоянного внимания обществоведения является рабочий класс. Обществоведение, «не видящее» этого класса и происходящих в нем (и «вокруг него») процессов становится инструментом не познания, а трансформации общества.

Именно такая деформация произошла в постсоветском обществоведении - рабочий класс России был практически исключен из числа изучаемых объектов. Между тем, в этой самой большой общности экономически активного населения России происходили драматические изменения. В 90-е годы страна переживала деиндустриализацию, а рабочий класс, соответственно, деклассирование. Эти социальные явления, которых не переживала ни одна индустриальная страна в истории - колоссальный эксперимент, который мог дать общественным наукам большой объем знания, недоступного в стабильные периоды жизни общества. Это фундаментальное изменение социальной системы, в общем, не стало предметом исследований в обществоведении, а научное знание об этих изменениях и в малой степени не было доведено до общества.

Красноречивы изменения в тематической структуре социологии. Предпочтительными объектами социологии стали предприниматели, элита, преступники и наркоманы. С 1990 года сама проблематика классовой структуры была свернута в социологии. Социологи практически прекратили изучать структуру общества через призму социальной однородности и неоднородности, употребление этих терминов сократилось в 18 раз - как раз в тот момент, когда началось быстрое социальное расслоение общества. В социологической литературе стало редко появляться понятие «социальные последствия», эта тема стала почти табу [Тульчинский М.Р. Наукометрический анализ «развития социологии» в начале 90-х годов // СОЦИС. 1994, № 6.].