Эту проблему поставил Макиавелли, а в преддверии I Мировой войны этим занялись Ленин и Вебер, наблюдая процесс первой русскую революцию. Позже их представления в 30-е годы развивал Грамши, с опытом вызревания фашизма. На эту тему указали несколько авторов публикаций к столетнему юбилею революций 1917 г. На это стоит обратить внимание в рассуждениях о нынешнем положении. Речь идет о состоянии общества и государства, когда уклад их существования замедлил развитие и погружается в застой. Вот тогда в воздухе витает: «Мы ждем перемен!»
Появляются разные зародыши новой власти и смуты. Из истории мы знаем такие состояния. Но в ходе русской революции сложилась концепция, а потом и теория: состояние становления. Состояние бытия наука разработала уже в XVIII-XIX веках, а состояние, когда старое недееспособно, а новое еще только родилось - это картина мира XX века. Ленин, упрощая, назвал это состояние революционной ситуацией, при которой верхи не могут править по-старому, а низы не хотят жить по-старому. Это переход порядок-хаос, из которого рождается новый порядок.
В нашем современном положении требуется, чтобы большинство населения выработало, наконец, образ приемлемого будущего, а государству - сформировать политическую систему, которая сможет консолидировать расколотое общество. И то, и другое находится в состоянии становления. Чтобы эти ростки окрепли, всем надо поработать головой.
Юбилей революций 1917 г. подтолкнул нас к странному и важному факту: перестройка 1985-1991 гг., как революция, опиралась на картину мира XIX века! Ее цели и логика были составлены из клише Февральской революции. Что это было за явление?
Прежде всего, в обоих движениях - одинаковое отношение к стране. И царская Россия, и СССР были представлены как «империя зла». Коалиции, - и которая организовала Февральскую революцию в 1917 г., и которая совершила перестройку, - разрушили нашу империю, одна монархическую, другая советскую, причем с помощью Запада. Тогда А.И. Гучков признал: «Мы ведь не только свергли носителей власти, мы свергли и упразднили саму идею власти, разрушили те необходимые устои, на которых строится всякая власть» [1]. А М.С. Горбачев в Мюнхене 8 марта 1992 г. сказал: «Мои действия отражали рассчитанный план, нацеленный на обязательное достижение победы... Несмотря ни на что, историческую задачу мы решили: тоталитарный монстр рухнул».
Одинаково у тех и других реформаторов не было никакой положительной программы действий. И.Г. Церетели, один из лидеров меньшевиков писал: «История вряд ли знает другой такой пример, когда политические партии, получив так много доверия со стороны подавляющего большинства населения, выказали бы так мало склонности встать у власти, как это было в Февральской революции с русской социал-демократией». А Горбачев поддакнул: «Нередко приходится сталкиваться с вопросом: а чего же мы хотим достигнуть в результате перестройки, к чему прийти? На этот вопрос вряд ли можно дать детальный, педантичный ответ».
Но главное - попытка войти в клуб западного капитализма. Лидером «молодых» московских капиталистов был П.П. Рябушинский. Их проект был ясен: «Нам, очевидно, не миновать того пути, каким шел Запад, может быть, с небольшими уклонениями. Несомненно одно, что в недалеком будущем выступит и возьмет в руки руководство государственной жизнью состоятельно-деятельный класс населения». А В.П. Рябушинский добавил, что в России возник тип «западного» капиталиста: «Его не мучает вопрос, почему я богат, для чего я богат? Богат - и дело с концом, мое счастье (а для защиты от недовольных есть полиция и войска)».
В 1990 г. академик Т.И. Заславская представила программный доклад: «Единственно разумной политикой является последовательный демонтаж тоталитарной государственно-монополитической системы в целях ее замены более эффективной системой “социального капитализма”. ... Такое развитие советского общества надо рассматривать как переход. к значительно более цивилизованному, гуманному и “социализированному” капитализму».