Опыт СССР. Проект мирового масштаба

Обычно считают вопрос о структуре («что надо создать?») вторичным, он как будто предопределяется ответом на вопрос «зачем?» Если целевая функция всего задания обозначена «сверху», то кажется, что структура ясна - она должна быть такой, чтобы в идеале привести целевую функцию к оптимуму (а в реальности - в зону хорошего или хотя бы приемлемого соответствия цели). Это - ошибка. Саму функцию еще надо подвергать анализу. Понять ее назначение бывает очень непросто, тем более, что власть часто маскирует свои истинные цели или смутно их представляет.

Непросто соотнести две главные категории - структуру и функцию, - что и зачем. Оба вопроса сложны, - разные группы в обществе и государстве ответят на эти вопросы по-разному, ибо у них разные интересы, ценности и цели. Группы, занимающие крайние позиции в этом спектре, дадут ответы несовместимые. Хороших «замкнутых» определений у категорий функция и структура нет, поскольку разделить их непросто - они «перетекают» друг в друга, так что функция невольно определяется через структуру, а структура через функцию. Когда мы спрашиваем «что?» (т. е. о структуре), невольно приходит на ум «для чего?».

Как известно, структуры, даже государственные высокого ранга, способны служить целям, которые не предусматривались при их проектировании и создании. Получаемые при этом результаты могут быть или во благо государству, или вредоносны. Эта возможность учитывается выделением категории неумышленные (или латентные) функции. В коррумпированных частях госаппарата и общественных институтах структурно-функциональный анализ таких латентных функций необходим.

На всех уровнях госаппарата необходимы навыки предвидения и распознавания угроз в их зародыше (функции), и параллельно представлять те структуры, которые будут и смогут выполнять эти функции. Но слишком часто такого анализа не проводится. Можно даже предположить, что и сообщество специалистов, способное проводить такие анализы, воспомним опыт ликвидации функции вместе с советскими структурами. Вероятно, было решено, что эти специалисты в большинстве своем предупреждали об угрозах, порождаемых радикальными изменениями советских институтов. Так произошло разрушение сложных структур, творений нашей цивилизации. Процесс уничтожения систем, которые создавались предыдущими поколениями, продолжается и поныне.

Судя по многим концепциям, доктринам и программам, стандартов компетенций чиновников в структурнофункциональном анализе не существует, и обучение их этим навыкам не проводится.

Надо к тому же учесть, что в СССР сообщество ученых в сфере естественных и технических наук удовлетворительно выполняло свои функции анализа отказов и аварий в техносфере и прогнозировании природных катастроф. Но уже на первом этапе реформ были ликвидированы отраслевые министерства и с ними почти вся сеть отраслевой науки. Техносферные и природные риски также оказались безнадзорными. Как только остатки советского потенциала предвидения и предупреждения таких угроз исчезли, стали происходить крупномасштабные аварии и бедствия. Примером служат катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС (2009 г.) и лесные пожары (2010 г.).

Кратко рассмотрим более простой эпизод с засухой и лесными пожарами.

С началом реформы в 1989 г. происходила ликвидация российской системы лесовосстановительных работ. Гибель лесонасаждений в России стала намного превышать объем посадки. В 2000 г. погибло в три раза больше насаждений, чем было посажено в этот год, в 2005 г. - в пять раз больше. Это - не стихийное бедствие, а результат политического решения, как и сокращение посадок леса после 2000 года, когда на Россию пролился дождь нефтедолларов. Каков был ход мысли экономистов и министров, которые принимали эти решения? На что все они надеялись?

Прекратились строительство оросительных систем и работы по ремонту и реконструкции имевшихся ирригационных сооружений. В 3,4 раза сократилось снабжение сельского хозяйства водой. С 1990 г. в 16 раз сократился парк поливных и дождевальных машин. Это -результат волны регресса, которая обрушилась на Россию под маской реформы. В СССР была создана крупная технологическая служба - «сельскохозяйственная и лесная авиация». С началом реформ ее стали быстро сворачивать -к 1994 году ее использование в РФ сократилось в 10 раз. Были ликвидированы структуры, позволявшие бороться с лесными пожарами.

Тот пожар дал важную техническую и управленческую информацию об этом явлении, о тех мерах, которые необходимо предпринимать для предотвращения пожара или его быстрой блокады. Но оказывается, тот опыт государственные органы как будто забыли! Даже не верится.

Социолог-эколог О.Н. Яницкий написал большую аналитическую работу. Вот один из главных его тезисов: «Главной причиной столь масштабной экокатастрофы было отсутствие стратегии тушения пожаров» [Яницкий О.Н. Пожары 2010 г. в России: экосоциологический анализ // СОЦИС, 2011, № 3.]. Как это «отсутствие стратегии»? Куда же она делась?