Опыты литературной инженерии. Книга 1

Этот кровавый обычай зародился, как говорят знатоки, на островах Сардиния и Корсика. Потом потихоньку перебрался и в континентальную Европу. Хотя кровожадность современных мстителей несколько поубавилась. И если в свое время на Сардинии, а также и на Корсике, резали кого ни попадя и всех подряд, то в наших краях с более прохладным климатом начали подходить к вопросу использования вендетты в личных целях более избирательно и гуманно.

Имеет смысл так поставить вопрос: у вас есть личные враги или, на худой конец, хотя бы один личный враг? Если есть – читайте дальше, не прогадаете.

Вот у меня, то есть у нас, в свое время был такой личный враг. Но настоящим врагом, если честно, считать его было неприлично. Так, жалкий пакостник, доносчик, врун и паскудник. Восстановил против себя весь класс, но поколотить его ни у кого рука не поднималась. У паскудника папаня был ответственный партийный работник, а с ними связываться, сами понимаете, себе дороже. Папаня в городе славился как Большой Пакостник, сутяга и сволочь, каких еще поискать надо. Он, в случае чего, и милицию мог бы натравить. Выходит, просто поколотить одноклассника было невозможно по политическим соображениям.

После одной, совершенно из ряда вон выходки общего врага, было решено ему отомстить. Придумать способ поручили мне, а осуществление – целому комитету, поскольку я сразу заявил, что в одиночку классную месть мне реализовать не по силам. Месть, по моему убеждению, должна была быть всеобъемлющей и комплексной, но не кровавой, в отличие от классической вендетты. Месть должна быть изощренной, безжалостной и многогранной. Простой и безболезненной смерти младший Пакостник, по общему мнению, был не достоин. Но по качеству оказываемых услуг месть по своим ужасающим последствиям должна была превосходить смерть, в том-то и заключалась ее стратегия.

Как и положено при подготовке к боевым действиям, мы провели глубокую разведку. Жалкий Пакостник жил в «партийном» доме с шикарным парадным, мраморными лестницами и дорогими, невиданной красы дверями квартир.

Извините, мне надоело писать «Жалкий Пакостник», далее ограничусь буквами ЖП – он большего не заслуживает.

Так вот, ЖП жил с папаней, маманей и старшей сестрой на третьем этаже. Подъезд на ночь запирался. В квартире был телефон, как и положено партийным работникам – предмет по тем временам неслыханной роскоши.

В доме был подвал. В подвале был канализационный люк, под которым текло то, что и должно было течь в городской канализации. Это был приток речки Полтвы, запрятанной под город в бетон и кирпич где-то еще в семнадцатом веке. Окна квартиры ЖП выходили на уютную улочку со сквериком, асфальтированную и тихую, как и положено для партийных работников.

Я не очень долго думал: замысел, вдохновленный коллективной ненавистью, созрел почти мгновенно и начал осуществляться с угрожающей для ЖП стремительностью.

Первым делом неутомимые мстители отправились на городскую свалку металлолома, в некое ОАО, которое неохотно посвящало посторонних в детали своей деятельности. Там они нашли то, что искали: чугунную плиту-монограмму с литой готической вязью:“Karl Krause Leipzig 1898”. Табличка была прикреплена заклепками к станине какой-то древней типографской машины чудовищной длины и невероятной заржавленности. Её с большим трудом сруб лили с помощью зубила и молотка. Налюбовавшись табличкой, мы продолжили поиски и из останков огромного трансформатора вывинтили четыре подходящих по размеру шурупа. Завернутые в газету составные части первой адской машины были доставлены в город. Хочу добавить, что там же на свалке был найден огромный пристенный крюк, предназначенный уже для второй составляющей комплексной мести. На вынос в плите набралось около двадцати пяти фунтов (по меркам давнего времени) чистого чугуна, за что мстителям пришлось сунуть в лапу недреманному сторожу соответствующий бумажный эквивалент. Напомню, что в одном фунте хоть и ржавого, но чугуна, набирается четыреста граммов!

Вполне естественно, что на сходке комитета первому этапу вендетты было предложено присвоить кодовое имя «Клеймо». После непродолжительных споров «Клеймо» поменяли на «Тавро». Еще через полчаса споров операцию закодировали до неузнаваемости: «Таврида».

В процессе развития идеологии вендетты с территории продовольственной базы, расположенной в конце той же «партийной» улочки, членами комитета мстителей было совершено похищение сорокалитровой деформированной алюминиевой фляги из-под подсолнечного масла. Нехороший запах, который исходил от фляги, только придавал ей прелести. Один из членов комитета пошел на риск и личные жертвы, отрезав и умыкнув из собственной квартиры шланг от резиновой клизмы. Он же похитил у семьи вторую портативную клизму, для благозвучности именуемую резиновой грушей. Так в деталях была воспроизведена вторая адская машина. Споров по кодовому названию второго этапа не было. Единогласно и без колебаний операция была названа «Злой Дух». Примечательно, что слово Дух в кодовом названии следовало писать с большой буквы.