Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла

46. Таким образом, существует свобода случайности, или некоторым образом безразличия, если только, говоря о безразличии, имеют в виду, что ничто не принуждает нас ни к одной, ни к другой стороне; но нет безразличия равновесия, т. е. такого, где все было бы совершенно равно как в отношении к одной, так и в отношении к другой стороне, так что не существовало бы большей склонности к одной какой-либо стороне. В нас сходится бесчисленное множество движений, больших и малых, внутренних и внешних, большую часть которых не замечают; и я уже сказал, что, когда мы выходим из комнаты, существуют такие причины, которые определяют нас к тому, чтобы занести ту или другую ногу вперед, не размышляя об этом. Потому что не везде существует раб, как в доме Трималхиона у Петрония, который бы кричал нам: «Правую ногу вперед!» Все сказанное нами вполне согласно с положениями философов, учивших, что причина без расположения к действию не может действовать; и именно это расположение содержит в себе предопределение, независимо от того, приобретено ли это расположение действующим лицом вовне, или же оно обладает им в силу своей собственной конституции.

47. Таким образом, нет надобности прибегать вместе с некоторыми новейшими томистами к новому непосредственному божественному предопределению, заставляющему свободное создание выйти из своего индифферентного состояния, и к решению Бога о предопределении, дающему Богу средство знать то, что будет; потому что достаточно, чтобы создание было предопределено своим предшествовавшим состоянием, склоняющим его в одну сторону больше, чем в другую; и все эти связи действий создания и сами действия всех созданий были представлены в божественном уме и были известны Богу благодаря знанию простого разумения, прежде чем он определил даровать им бытие. Отсюда ясно, что для оправдания предвидения Бога можно обойтись как без среднего знания молинистов, так и без предопределения, как учили Баннес или Альварес (авторы, в остальных частях своего учения весьма глубокомысленные).

48. Этой ложной идеей равновесия безразличия молинисты были приведены в большое затруднение. Их спрашивали не только о том, каким образом можно узнать, чем определяется абсолютно независимая причина, но также и о том, каким образом возможно, что в ней возникает наконец определение, не имеющее никакого источника; ибо сказать вместе с Молиной, что таково преимущество свободной причины, – значит ничего не сказать; это означает приписать ей преимущество быть химерной. Интересно видеть, как молинисты пытаются найти выход из создавшегося лабиринта, из которого нет никакого выхода. Некоторые учили, что прежде, чем воля определится формально, необходимо, чтобы она определилась в потенции для выхода из своего состояния равновесия; и отец Луис де Доле в своей книге о содействии Бога цитирует молинистов, пытавшихся спастись при помощи этого средства, так как они были вынуждены признать, что причина должна быть предрасположена действовать. Но этим они ничего не выигрывают; они только усугубляют затруднение, потому что их одновременно спрашивают, каким образом свободная причина приходит к определению в потенции. Таким образом, никогда не избежать этих затруднений, если не признать, что в предшествующем состоянии свободного создания существует предопределение, которое склоняет его к самоопределению.