Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла

53. Но скажут: итак, Бог не может ничего изменить в этом мире? В настоящее время Бог, наверное, не может ничего изменить без ущерба для своей мудрости, потому что он предвидел бытие этого мира и всего того, что он содержит, а также принял решение о его существовании; ибо он не может ни ошибаться, ни поправляться и не может принимать несовершенных решений, имеющих в виду одну какую-либо часть, а не все части. Таким образом, поскольку с самого начала все приведено в порядок, то одна эта гипотетическая необходимость, признаваемая всеми людьми, обусловливает то, что после предвидения Бога или после его решения ничто не может быть изменено; и тем не менее сами по себе события остаются случайными. Ибо (оставляя в стороне предположение о появлении вещи в будущем и о предвидении или решении Бога, предположение, в силу которого нечто происходит и в силу которого надо сказать: «Unumquodque, quando est, oportet esse, aut unumquodque, siquidem erit, oportet futurum esse»[79]) событие не имеет в себе ничего, что делало бы его необходимым и исключало бы возможность появления вместо него чего-либо другого. И потому связь причин с действиями только склоняет свободного деятеля, не принуждая его, как мы это объяснили; она не производит и гипотетической необходимости, если только к ней не присоединяют нечто внешнее, а именно то положение, по которому преобладающая склонность всегда будет осуществляться.

54. Но могут сказать также, что поскольку все приведено в порядок, то, следовательно, Бог не может творить чудес. Однако надо помнить, что чудеса, совершающиеся в мире, тоже были предусмотрены и представлены в нем в качестве возможных в этом же мире, рассматриваемом в состоянии чистой возможности; и Бог, сотворивший их впоследствии, определил сотворить их еще в то время, когда он избрал этот мир. Могут возразить также, что обеты и молитвы, заслуги и провинности, добрые и злые дела будут тогда бесполезны, потому что они ничего не могут изменить в жизни. Традиционно это возражение более всего затрудняет людей, и, однако же, оно есть чистый софизм. Эти молитвы, эти обеты, эти добрые и злые дела, совершаемые теперь, существовали перед Богом уже тогда, когда он принимал решение привести вещи в порядок. Все совершающееся в действительном мире было представлено в идее этого же мира, существовавшего еще в возможности со всеми своими явлениями и их последствиями; все это было представлено там либо получающим благодать Божию, естественную ли или сверхъестественную, либо требующим наказания или взывающим к вознаграждению, – точно так же, как это действительно совершается в этом мире, после того как Бог его избрал. Молитва и доброе дело были тогда причиной или идеальным условием, т. е. главным основанием, побуждающим Бога даровать благодать или вознаграждение, – точно так же, как это совершается теперь в действительности. И так как в этом мире все соединено друг с другом премудро, то ясно, что Бог, предвидя все совершающееся свободно, в то же время наперед привел в порядок и все остальные вещи, или (что то же самое) избрал этот возможный мир, где все было подобным образом упорядочено.