Оракул петербургский. Книга 2

Когда все материнские функции были выполнены сполна, женщины прилегли на диваны отдохнуть, причем, Муза расположилась ближе к ребенку, давая Сабрине отдохнуть после серьезных испытаний в роддоме. И здесь начались исповеди. Застрельщицей, конечно, выступала Сабрина. Действовали подруги, как истинные гурманы, умеющие тешить себя неспешными рассказами и взаимными расспросами. Ни один писатель не сможет передать колорит таких разговоров, если даже запишет все слово в слово.

– Музочка, ты не поверишь, – сказала Сабрина взволнованно, – но меня, скорее всего, преследует какая-то мистика. – Я попадаю в поле непростых совпадений. Мне необходимо с тобой посоветоваться, ибо я теряюсь в догадках.

Муза насторожилась и было от чего, – заявление-то делалось категоричное:

– О чем ты, Сабринок, может быть конфликты с медициной, с ее носителями?

– Нет, нет…Здесь как раз все отлично, если Ад можно назвать "отличным", – продолжала Сабрина, – но я не могу разобраться с Сергеевым. Мне в роддоме наложили столько дерьма на загривок, что я теряюсь в догадках.

Муза словно встрепенулась, как курица-невротик на новом нашесте, и вперила внимательный взгляд в подругу:

– Ты расскажи подробнее, не спеши, – приободрила она Сабрину, – разберемся, помолясь. – Что же все-таки случилось в роддоме. На мой взгляд, это не то учреждение, где могут вершиться крутые дела.

– Мистика заключается в том, – продолжала взволнованно Сабрина, – что если верить рассказам (а не верить им у меня нет никаких оснований), то я рожала сына вместе с еще одной подругой Сергеева и его дочерью. Все мы родили по мальчику. Но у одной из женщин, которую звали Татьяной, уже был первенец, рожденный от Сергеева. А дочь Катя, естественно, родила Сергееву внука. Таким образом, мой муж на сегодняшний день является трижды отцом (два сына и одна дочь) и одновременно дедом. Как не крути, но в моих глазах его лик приобрел очевидность многоженца и отчаянного "ходока".

У Музы глаза полезли на лоб. "Да, весело живем"! Такие крутые повороты трудно было ожидать от добропорядочного Сергеева, особенно после того, как он уже давно скончался. Муза вынуждена была затеять допрос с пристрастием, вытягивая, словно клещами, все бытовые подробности. Картина рисовалась забавная и поучительная, особенно, если учесть, что самый первый брак у Сергеева случился совсем в молодые годы (на четвертом курсе института) и от этого брака у него были дочь и сын. Сабрина, скорее всего не знала об этом. Муза решила темнить. Она не стала добавлять ей переживаний уточнениями. К счастью, по сведеньям Музы сейчас дети от самого первого брака проживают за границей, и встреча с ними Сабрины – дело маловероятное. Переваривали информацию подруги довольно долго, каждая теснила ее в собственном уголке мозга – хорошо, что возможность подглядывать в такие потаенные уголки была полностью исключена. В квартире нависло почти что трагическое молчание.

Когда первые последствия шока у Музы прошли, она стала решать, теперь уже как психотерапевт, какую позицию стоит занять: клеймить позором старого развратника, или катить бочку в другую сторону – не с холма, а в гору! В гору катить, безусловно, всегда труднее, но реноме Сергеева того стоило. Муза решила начать издалека, чтобы релаксировать Сабрину, можно сказать, выпустить из нее агрессию, как горячий подъемный воздух из летающего шара. У психотерапевтов имеются в запасе разные забавные штучки для этих целей. Но самое главное – это умелая импровизация и вроде бы логические, долгие рассуждения на утомление мозга пациента, а затем и перестройки мотивационных конструкций. Муза весело рассмеялась, приглашая своей открытостью и Сабрину сделать тоже самое, затем доверительно заявила:

– Сабринок, я неоднократно тебе уже говорила, что все мужики – сволочи и кобели. Это справедливо и однозначно! С того же поля дуриманов и твой Сергеев, нечего его идеализировать. Кстати, если верить одной из его теорий, которые он рожал быстрее, чем ты своих детей, то все исходит от генофонда. Отвлечемся немного. Я вдруг вспомнила одну смешную историю, свидетелем которой была. Сергеев читал лекцию аспирантам об использовании историко-генетического метода анализа в клинической практике. Это он такую новую игрушку себе выдумал, заключил ее в золоченую раму из научной древесины! Чего греха таить, перед этим они с Мишкой основательно поддали. Сергеев хорошо держал дозу, поэтому, прикрыв бесстыжие глаза дымчатыми стеклами очков (он их всегда держал при себе для такого случая), отодвинувшись подальше от слушателей, он завел свои "балясины" на тарабарском научном языке.