Оракул петербургский. Книга 2

Муза делала все для того, чтобы Сабрина могла больше отдыхать, спать, хорошо питаться. Она подавляла любые попытки подруги потрудиться на хозяйственной ниве: решительно выгоняла ее из кухни во время приготовления пищи, полностью отстранила от стирки белья, запретила шляться по рынку и продуктовым магазинам. Сабрина, по мнению строгого надзирателя, должна была сосредоточиться на личной гигиене, сцеживании молока, массаже грудных желез, кормлении ребенка грудью и разговора с ним на испанском языке. Последнее было наиболее жестким требованием. Муза считала, что именно с молоком матери должна входить в малыша "языковая подготовка". По ее представлениям, из Володи необходимо воспитать цивилизованного мужчину, а для этого, кроме всего, чем с ним займутся в соответствующем возрасте умные мужчины-педагоги, он должен овладеть иностранными языками – испанским, английским, французским, немецким. А русский язык в него втиснет сама жизнь!

Музе только не всегда удавалось сопровождать Сабрину на прогулках с ребенком, хотя она просто балдела от возможности покатать Володю в колясочке на глазах у всего человечества. Тогда Муза преображалась: она вышагивала по "парадному плацу" также гордо, как красные курсанты перед мавзолеем дедушки Ленина на Красной площади. Тогда ее грация был данью материнству, счастливому детству, чисто женской природе эмоций, переплетенных с особым чувством долга.

Однажды, Сабрина вырулила с колясочкой в любимое место прогулок – сад с озерцом, что на Садовой улице. На втором развороте вокруг озерца она прозрела: так это же был тот сад, парк, сквер, как хотите, о котором писал Сергеев (стихотворение "Осенний город"). Здесь, именно в этих аллеях, он, родимый, выгуливал какую-то свою очередную телку. Словно, не в бровь, а прямо в глаз, навстречу двигалась еще одна дива с колясочкой – это была Татьяна. Та самая, с которой отлежали шесть долгих дней в Снегиревском родильном доме. Узнали друг друга, приветливо поздоровались и пошли рядом, отмеряя бессчетные круги по аллеям. Татьяна, оказывается, жила у Демидова мостика и часто приходила сюда в сквер погулять с ребенком. Сабрина не напирала с вопросами, но у Татьяны, видимо, был час откровений, и она кололась даже без подначки, даже не спотыкаясь на камушках.

Сабрина узнала, что этот садик ей памятен по многим причинам, замешан в том был правым боком и Сергеев. Но эту тему Татьяна тактично не стала развивать. Однако какая женщина откажется пройти спокойно мимо возможности слегка уколоть соперницу в больное место – и Сабрина свое получила. Татьяна размягчилась настолько, что поведала свои сокровенные тайны: ее муж был инженером, заурядной личностью, рано скатившейся в алкоголизм, отсюда многие ее несчастья. По этой причине она уже трижды разводилась с ним, но не было иного выбора, потому снова сходилась. Женщина, как известно, легко переходит только "из постели в постель", а одной ей жить на свете очень трудно. Ее тайна от мужа – сергеевский ребенок. Она всеми силами старается сберечь малыша от дурного влияния мужа-алкоголика, который, вообще-то, к детям довольно равнодушен, а потому не мешает матери единовластно заниматься их воспитанием. Сабрина попросила в следующее гуляние привести старшего малыша – звали его Димой.

– Интересно, какое будущее ждет наших детей? – вымолвила задумчиво Сабрина.

Татьяна подхватила непростые рассуждения:

– Необходимо сделать все, чтобы они жили лучше нас, интереснее нас, были счастливее!

Разворачивая колясочки у ворот сквера, что обозначают выход на Садовую, вдалеке, с противоположной стороны сквера, от Фонтанки, заметили еще одну мать, катящую колясочку. Пошли навстречу и скоро узнали Катю – другую бывшую соседку по палате. Радость была искренней: видимо, существует материнская солидарность – особое братство, точнее, сестренство. Теперь уже тройка экипажей медленно и величаво двигалась по широким аллеям. Была заметна похожесть личиков детей –Сабрины и Кати – и отличие мордашки ребенка Татьяны. Но Татьяна перемалывала в душе свою уверенность и гордость, крепила ее и окрыляла: "да, и у нее есть свидетельство близости с любимым человеком; просто малыш прихворнул и она не взяла его сегодня на прогулку". Все доказательства будут обязательно представлены своим конкуренткам.

Какой все же сложный душевный расклад у женщин-матерей! И питается он от сосцов нескольких коров-кормилиц. Сабрина уяснила для себя это быстро. Она вдруг со всей отчетливостью поняла, что нет у нее преимуществ перед этими женщинами. Все они равны перед Богом! Равны по званию – самому высокому и почетному на свете. Зовется оно – Женщина-Мать!