Оракул прошлого

На меня накатила волна слабости. Неужели и Цербер потерпел неудачу, и теперь нас всех скопом заперли там, откуда я пытался спасти людей. Неужели всё было напрасно.

— Сколько времени я тут? — это был, пожалуй, не менее важный вопрос.

— Не надо тебе разговаривать, Дэн, — снова попросил меня Шеф, — ты ещё очень слаб. Пять дней без памяти пролежал, всё-таки!

Пять дней. Странно. Почему тогда мы ещё живы? Или наши тюремщики в ознаменование своей победы решили проявить гуманность и подключили вентиляцию? Видимо на моём лице слишком очевидно отражалось внутреннее состояние, потому что Цербер тронул босса за плечо и тихо произнёс:

— Мне кажется, он думает, что мы тут все пленники.

Шеф поднялся на ноги со своего сидения, оказавшегося простым табуретом, и с какой-то неизбывной тоской в голосе произнёс:

— Всё нормально, Денис, мы победили. Он тебе всё расскажет, — движение головой в сторону главного охранника, — ты главное побыстрее выздоравливай, — и ушёл.

Цербер тут же занял не успевший ещё остыть табурет и начал рассказывать.

По его словам выходило, что со своей задачей он и его люди справились без особых сложностей. Атака гвардейцев престарелого олигарха оказалась для Анны и её наёмников полной неожиданностью. Ведь старик, позволив разоружить своих телохранителей и согласившись спуститься в бункер, в котором располагаются приёмная и кабинет Шефа, фактически сам превратил себя в заложника. Кстати, до сих пор осталось непонятным, как он поддерживал связь со своими нукерами осадившими Центр. В результате все силы наёмников были заняты наверху, а пленённого собственной женой Шефа охраняли лишь полдюжины вчерашних новобранцев, об участи их постигшей начальник службы безопасности сообщил коротко и в расплывчатой формулировке.

— Они отказались сдаться, — мимоходом упомянул он.

Едва Шеф оказался в безопасности, тут же принял на себя командование. И собственно ему мы обязаны тем, что всю эту жестокую бойню удалось в скором времени прекратить. Уяснив для себя оперативную обстановку, он тут же безошибочно вычленил из массы причин и следствий тот корень, вокруг которого и нарастало воспаление. И приказал немедленно отправить группу лучших бойцов в помощь мне, с задачей любой ценой добыть и доставить к нему в целости меня в обеих ипостасях — и тело, и душу.

— Мы сунулись было напрямую, — сообщил Цербер, — но ни по центральному проходу, ни в обход пройти не удалось, там без какого-либо успеха с обеих сторон вели перестрелку люди старика и наёмники Анны. Пойти же твоим путём, но без проводника либо схемы тоннелей нечего было и пытаться.

Однако фортуна и в этот раз повернулась лицом в нужную сторону. В одном из коридоров в стене вдруг открылась совершенно до этого неприметная дверь, и прямо в объятия нашего героя-партизана упал перемазанный в пыли и смазке, здорово перепуганный Антон. И как инженер не сопротивлялся, как не умолял, его заставили повторить наш с ним героический переход через чрево Центра.

— Там мы и наткнулись на освобождённых тобой людей и тебя самого, — в устах начальника охраны это звучало так, словно он не случайно наткнулся на нас, а в героическом сражении вырвал из лап врагов.

Меня доставили к Шефу. При виде того, в каком я нахожусь состоянии, у него и родился план того, как остановить кровопролитие. Он отправил парламентёров к Анне, рассчитывая, что там же они застанут и нашего клиента. И тут выяснилось интересное обстоятельство — даже сами наёмники удерживавшие подступы к лифтовым шахтам бункера, не имели понятия, что происходит внизу! Никакой связи ни с приёмной, ни с кабинетом не было, вернее сказать, снизу не отвечали ни на какие вопросы, и оба лифта были выключены.

Однако когда на компьютер Анны послали сообщение о парламентёрах от Шефа, один из лифтов ожил. В кабине, поднявшейся из бункера, оказался Алекс Гоубер — наш финансовый директор. Находясь в полуобморочном состоянии, он всё же смог сообщить условия, на которых внизу готовы были принять посланцев Шефа: никакого оружия и никаких сопровождающих, иначе кабина просто не доедет до приёмной.

— Большего от нашего Алекса добиться не смогли, — хихикнул рассказчик, — кто-то здорово накачал его успокоительным.

Вопреки опасениям наших людей, отправившихся на переговоры, в приёмной внешне всё было так, будто наверху ничего не происходило. Анна сидела за своим столом, разве что выглядела излишне напряжённой, а Старик восседал в кресле для посетителей. Изменилось только местоположение телохранителей, один контролировал лифт, второй стоял за спиной Анны. На недоумённые взгляды парламентёров, Старик ответил своим скрипучим голосом: «А мы вот тут сидим и ждём, кто там победит».

— Вот тут-то наши парни им и сообщили, что не победит уже никто, — подмигнул мне Цербер, — так как ты убит охраной при освобождении людей из заблокированного лабораторного сектора. А поскольку так необходимый всем Прорицатель существовал только в твоей голове, то и он приказал долго жить. В доказательство предоставили снимки твоего изрешечённого пулями тела. Поверь, это были ужасные кадры!