Оракулы перекрестков

Бен втиснулся в узкое кресло без подлокотников, изогнутая пластина двери скользнула на место, и таблетка втянулась в горло трубы. С полминуты она двигалась плавно, потом рванула вперед так, что заложило уши, а от желудка до затылка пробежала волна дурноты. Бен прикрыл глаза, он знал, что через пару минут ощущения войдут в норму. Ехать предстояло час с небольшим. Бен поднял руку и под рубашкой с высоким воротом нащупал медальон оракула. Глупое какое-то предсказание: «…где сегодня твой будет ночлег». Что имел в виду электронный кругляш?

«Может, мне нужно сегодня пойти к Ирэн?» — терялся в догадках Бен.

Вот уже в течение пяти лет он был женат на Ирине Гирш. Долгие пять лет их отношения оставались настолько счастливыми и гармоничными, что два месяца назад они решили перевести свой брак из разряда гостевых в разряд стационарных.

Бен не сомневался, что они с Ирэн проведут замечательные выходные, что с субботы на воскресенье он останется у нее и у них будет волшебная ночь, но к тому, чтобы нанести визит прямо сегодня, он был как-то не готов. Тем более следовало привести себя в порядок. И вообще, пятница была его днем. Он уже наметил планы на вечер: надо определить полку под новое приобретение, надо разобрать ящик с комиксами и почистить аквариум, надо принять душ, на десерт перед сном один из любимых фильмов, в холодильнике есть бутылочка пива, а Ирэн, кстати, не выносит запаха пива.

— Нет, — сказал Бенджамиль сам себе. — Сегодня идти никак не стоит, тем более что корень моих переживаний — сумасшедший бармен и антикварная игрушка.

Бен решительно достал карманный интельблок и углубился в изучение сегодняшних записей, скопированных с рабочего терминала. В основном это был бытовой треп криминальной прослойки черного буфера, термин «трэч», собственно, и переводится, как «треп». Кое-какие разговоры были закрытыми, и служебного допуска Мэя явно не хватало для дешифровки сигнала. Эти записи Бенджамиль, не раздумывая, стирал. Все больше входя во вкус, он рылся в этом хламе, время от времени помечая и записывая интересные или не совсем понятные слова. Что-то получалось определить сразу, что-то нет, и Бен подолгу глядел в потолок таблетки, пытаясь почувствовать связи и аналогии.

Он как раз мучительно размышлял над сочетанием «клюни пашнан», когда назойливый сигнал в левом ухе вернул его к действительности. Бен мысленно выругался.

— Я слушаю, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, с небольшой толикой верноподданнического рвения.

— Мистер Мэй, — зазвенел в ухе неприятный фальцет Соломона Шамсу, — я звоню вам по поручению мастера Ху. Где вы сейчас находитесь?

— В трубе! Еду домой! — не удержался-таки от неприязненного тона Бенджамиль.

— Нет, где вы находитесь? Рядом с какой станцией?

Бен протянул руку и активировал поцарапанный видеомонитор таблетки.

— Проехал пятидесятую, — сообщил он. — А что случилось?

— Вы должны немедленно прибыть в распоряжение мастера Ху, — нетерпеливо задребезжал голос секретаря. — Чрезвычайные обстоятельства!

— А Майер? — совсем потерялся Мэй.

— Майера не будет! Все разъяснения вы получите позже. Сойдите на пятьдесят третьей. — Шамсу прямо-таки захлебывался от волнения. — Рядом со станцией посадочная площадка. Мастер Ху подберет вас на своем прыгуне… Что? Да, бортовой номер тридцать один, красный парковочный сектор, пятая зона. Поспешите, мистер Мэй!

«Как же я поспешу, кретин!? — с ненавистью подумал Бенджамиль. — Я в трубе, так тебя и растак!»

С тихим щелчком отключился корпоративный телефон.

— Ч-ч-черт! — сказал Бен сквозь зубы.

В ухе опять тихонько пискнуло.

— Бенджамиль Мэй, — сообщил скрипучий механический голос. — За употребление нецензурно-религиозных слов вы оштрафованы на десять марок. Примите к сведению.

— А, ч-ч…тоб тебя! — прошипел Мэй и прикусил язык.

«Что же случилось? — размышлял Бенджамиль, шагая по пассажирской дорожке к пятой зоне красного сектора. — Что за кишер? Что за бедлам? Ху-Ху на сон грядущий потребовался переводчик? Но куда подевался Майер? Одно ясно как день: накрылась моя пятница».

Персональный прыгун мастера Ху-Ху был уже на месте. Вызывающе блестел вишнево-красными боками, уставив тупое рыло в безоблачное, уже слегка отдающее розовым небо. Машина чем-то походила на самого Ху-Ху: маленькая головка, покатые плечи и толстая, самодовольная задница с эмблемой корпорации. Возле открытого люка ждал секретарь. Его худые ноги, затянутые в светлые бриджи, притопывали от нетерпения.

— Поскорее, поскорее, мистер Мэй! — прокричал он, делая рукой приглашающие жесты.

Бенджамилю захотелось нарочно пойти помедленнее, но ноги его сами собой прибавили шаг.

— Теперь все замечательно, — тараторил Шамсу, глядя куда-то в область воротничка Беновой рубашки, он никогда не смотрел в глаза. — Мастер Ху выражает вам благодарность от лица корпорации. Рабочее время будет вам оплачено. Садитесь поскорее.

Слегка обалдевший Бенджамиль, пригнувшись, шагнул в проем люка. Соломон Шамсу, совершая массу ненужных движений, забрался следом, указал Мэю его кресло и велел пристегнуться.