Орангутан и Ваучер (сборник)

– Я сразу вижу, дорогой мой, что вы – разновидность белладонны, – с улыбкой сказала Раиса Мартыновнв. – Легковозбудимый и сладострастный. Это мне подходит. Тимурчик, подай, пожалуйста, насадки для трех видов диагностики.

Святой отец перекрестился.

Циркачка все пристальнее вглядывалась в темные глаза Лени.

– Иван Иванович, прошу вас, посмотрите сюда… Иван подошел к аппарату и глянул в трубку.

– Вы видите темные четырехугольники с черными пятнами внутри? Если глаза представить в виде циферблата, примерно на полшестого.

– Вижу.

– Это говорит о том, что у вашего брата тяга к однополой любви.

– Глупости! – заспорил «челночник». – Просто я, как и многие, люблю острые ощущения.

– Дорогие мои, – вмешался святой отец, – хватит тянуть резину. Будете венчаться или нет?

– Конечно, будем! – почти вскрикнул Леня. – Я привез в церковь лучших друзей!

– Нет, дорогой мой, венчаться с тобой я не хочу, – вдруг строго сказала циркачка и задумалась.

– Мадам, тогда платите неустойку.

– За что?

– За то, что я потратился на самого дорогого фотокорреспондента, на пять телохранителей. Вот они все перед вами.

– Дорогие мои. Вам предстоит передохнуть, пока идет венчальная процедура. – Раиса Мартыновна почти машинально вытащила из сумочки золотой шар и бросила его в сторону Лени Сизарева и его охраны.

– Начнем ритуал, господа, – после легкого взрыва строго сказала Раиса. – А эти пусть пока проветрятся при храме.

Но не успел батюшка начать проповедь, как деревянный иконостас покачнулся, и громоздкие иконы стали медленно сползать со стены.

– Глядите, глядите! – опять закричал Иван Иванович. – У Николая Угодника глаза точь-в-точь как у Артура Борисовича.

И на этот раз все присутствующие заметили сходство. Но они удивились еще больше, когда самая большая икона отделилась от иконостаса и полетела не вниз, а по диагонали, рассекая в кровь голову Лени Си-зарева.

– Батюшка, продолжайте проповедь, – строго приказала Раиса. – Видимо, сам Господь решил расправиться с этими господами.

– Ну, это только начало, – неожиданно поддержал циркачку Павел Дмитриевич. – Если рухнул когда-то храм Христа Спасителя, то уж наш сарай непременно развалится, потому что во главе его не иконы православные, а коммерческие бесы.

– Иван Иванович, – забеспокоилась Раиса Мартыновна, – не отходите от меня, дайте мне вашу руку. Вот так.

Иван не двигался. Губы и руки его холодели. Он со слезами смотрел на поверженного брата.

– Крепись, земляк, – утешал его Павел Дмитриевич. – На все есть Божья воля, а иной раз и Божья кара!

Однако после венчания батюшка раздраженно спросил новобрачных.

– А кто будет иметь дело с полицией, выносить трупы, чинить иконостас и т. д?

– Это мелочи, – с улыбкой ответила Раиса Мартыновна. – Кстати, святой отец, после проповеди вы стали привлекательней и приобрели великолепный товарный вид.

– Благодарствую, уважаемая, – нахмурился священник. – Но учтите, при всем вашем превосходстве, техническом вооружении и, я бы даже сказал, нахальстве ни один волос не слетит с головы моей без воли на то Господа нашего. Сила креста еще очень и очень велика! И слава Богу! – Он поднял руку, чтобы сотворить крестное знамение в сторону циркачки, и тут Иван заметил, как вздрогнула, сжалась в страхе его новоявленная жена, как заметался взгляд ее, одним словом, он впервые почувствовал, что есть все же силы, которые страшат Раису Мартыновну.

Словно защищаясь, она подняла руки.

– Ну, зачем же так круто, батюшка дорогой? Вы что, шуток не понимаете? – И она подмигнула Рольмопсову. – Принесите священнику деньги на строительство храма.

Деньги лежали в пачках и были вручены батюшке вместе с дипломатом.

Логута Моисеевич с трудом скрывал свою растерянность и удивление.

– Дмитрий Павлович, у меня к вам просьба, – с улыбкой обратилась Раиса к Митусову. – На фронтоне новой церкви должно быть написано золотыми буквами: «Этот храм построен в честь святой Раисы, московской благотворительницы…» Надеюсь, вы поняли меня? А чуть подальше должно быть кладбище для «челноков» и убогих новой поры.

На прощанье циркачка припала к руке священника и, поцеловав Митусова в лоб, подарила визитную карточку с надписью АО «Воланд». Только после этого жеста она усадила Ивана в джип и исчезла…

* * *

Иван Иванович умолял Раису Мартыновну оставить его в родных местах, тем более, что дом его покойной матушки находился всего в нескольких километрах от церкви и твердокаменного Логуты. То ли и в самом деле сильным было чувство Раисы к Ивану, то ли ее практический ум подсказал ей это решение, но, как бы то ни было, Иван оказался рядом с деревней своей покойной матушки.

– Наконец-то! – облегченно вздохнул он. – Прощайте, Раиса Мартыновна!

Циркачка осторожно вывела его из машины, сунула в его карман пачку денег и, поцеловав в губы, тихо сказала:

– Не прощай, а до свидания, орангутан! Жаль, что мне надо сейчас исчезать. Но все равно от меня ты никуда не денешься. Береги себя. Ты мне нужен. Вот тебе три бутылки водки. Выпей, а там что будет…