Оранжерея

– После того как ты грохнула Фиоре, – говорит он, – я вошел в ассемблер, сделал резервную копию себя, запрограммировал слияние тел и расщепление нейронов, так что, когда вышел из ассемблера, я был в коже Фиоре, а не… – Он кивает подбородком на меня. – Я выставил двухчасовую задержку, чтобы дать тебе время навести здесь порядок, но ты тем временем выпала из реальности. Когда я очнулся в камере, обнаружил, что ты лишь частично навела порядок, а сама исчезла. Пришлось заканчивать здесь одному. Поскольку ассемблер только и делает, что плодит Фиоре, заполучить его биометрические данные для самозагрузки не составило труда. Когда другое его воплощение появилось, чтобы поймать тебя, я сказал ему, что ты только что отбыла в неизвестном направлении. Фиоре поверил мне. Он не особенно хорошо разбирается в собственных копиях. Так вот, в воскресенье утром я пошел навестить Касс в больнице и стал не первым посетителем – застукал там Майка. Этот псих жил в подвале пустого дома, воровал еду с чужих кухонь – не все местные жители достаточно осмотрительны, чтобы запереть двери в дом, не замечала? Майк заткнул Касс рот кляпом… Ты видела, что Хант сделала с ее ногами. Касс ничего не могла поделать. Она бы просто не смогла убежать – разве что уползти на руках, да и то недалеко. Он снова насиловал ее, Рив, а ты знаешь, я третьих шансов не даю.

Я киваю, хватая ртом воздух. Ужас в том, что я вижу все перед своим мысленным взором: я-во-плоти-Фиоре осторожно подкрадываюсь к Майку, Касс беспомощно бьется на больничной койке – Майк, вероятно, связал ей руки, чтобы не шибко сопротивлялась, – и я-во-плоти-Фиоре убиваю его. Без осторожности и жалости, полагаясь скорее на ярость. Теперь Касс свободна, а труп ее мучителя можно использовать, чтобы послать весточку любым пограничным социопатам, которых сюда загружают пачками и у которых руки чешутся последовать дурному примеру…

Это так похоже на меня. На меня, что существовал в пограничный период – то есть не изначального (тихого, миролюбивого историка, преданного семьянина), не теперешнюю (слегка взбалмошную женщину, одуревшую от радости открытия, каково сложить оружие после борьбы, которая, кажется, длится всю жизнь), а меня – машину для убийства с холодной кровью. Но, встречаясь с Робином взглядом, я вижу в его глазах ужасную печаль и болезненное чувство вины, вполне отражающее то, что я сама чувствую, осознавая, что мне необходимо выдать его епископу. Ведь нельзя позволить доппельгангеру, убившему одного из самых уважаемых граждан симуляции, расхаживать на воле…

Я хватаю первое, что попадается под руку, – разбухшую коробку с распечатками кода Короля в Желтом на бумаге, – делаю два быстрых шага вперед и опускаю этот снаряд углом на голову Робина-Фиоре со всей силой, какая у меня есть. Он подкашивается и падает, но я не задерживаюсь, чтобы закончить работу, а поворачиваюсь и бегу к лестнице. Если смогу подняться наверх и захлопнуть дверь, он окажется заперт здесь, а я успею оповестить…

– Куда-то торопишься? – спрашивает Яна, стоя на верхней ступеньке и целясь в меня из парализатора. Ее напряженный палец белеет на спуске.

Я поднимаю руки.

– Не делай… – начинаю я.

Но она все равно делает.

* * *

Я со стоном поднимаю руку и касаюсь головы – адски болит там, где Рив врезала мне углом коробки. Кто-то хватает меня за запястье и дергает, и я открываю глаза. Это Яна. Она явно беспокоится.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Она чуть не сбежала по лестнице. Очень, видать, хотела куда-то успеть. Сам-то как?

– Схлопотал, как видишь. Идиот. – Оглядываясь, я ощущаю укол боли в шее. – Еще и ударился о постамент ассемблера, когда упал, кажется…

– Тогда, считай, тебе повезло, что я успела вовремя.

– Ха-ха. Там, где ты замешана, не остается пространства под понятие «удача».

– Это было в другой жизни, – протягивает она мечтательно. – С тобой точно все будет в порядке? Мне нужно закрыть библиотеку.

– Да беги уже, закрывай. – Я вздрагиваю и выпрямляюсь, тяжело дыша. Тело Фиоре обладает большой инерцией и хорошей изоляцией, но оно не создано для падений с высоты собственного роста. – Если кто-нибудь найдет нас…

– …я с ним разберусь, будь спокоен.

Яна исчезает наверху. Я сажусь. Рив чуть не сорвала нам важную операцию, и я в ужасе оттого, как близко версия меня была к тому, чтобы все пошло коту под хвост. Если бы я не выяснил, кто такая Яна, ждать помощи было бы неоткуда, а Рив убила бы меня и глазом не моргнув. Ведь такое поведение ей доктор прописал.