Оранжевая смута

– Вы не должны так ярко светиться, Виктор Писоевич, – советовал Залупценко. – Иногда можно и покритиковать наши действия. Это даст возможность оставаться демократом в глазах ваших избирателей и мирового общественного мнения. Мы будем пахать, правильно я говорю?

– Может и так. Я посоветуюсь по этому вопросу с Майклом Корчинским.

27

Генеральный прокурор не только воспрянул духом, но и осмелел. Такого с ним никогда раньше не было. Узнав, что лидер нации вернулся из поездки по западным регионам, он тут же, без всякого предварительного согласования, помчался к президенту, и тот незамедлительно позволил ему войти в свой рабочий кабинет. Пискуляко остановился у двери и застыл на месте, будто его парализовало: ни вперед, ни назад. Хозяин поднял голову и тоже застыл в ожидании. Так прошло минуты две.

– Говори, чего ты медлишь? Я тебя слушаю. А то проходи, садись в кресло для почетных посетителей.

– Вот спасибо, вот спасибо, уважили, – пролепетал прокурор и поковылял к столу президента. – Я… у меня есть предложение. Если вы согласны меня выслушать, то я приступлю к изложению своего предложения. Я насчет реформы. Эту реформу надо загнать в угол, а то ишь, нашлись! Хотят лишить вас полномочий, а вся власть сосредоточится в руках одного человека. И этим человеком будет председатель Верховной Рады. Вы человек добрый, я знаю. Они пользуются вашей добротой. Зачем нам эта парламентская республика? Обойдемся и без республики. Никакой республики, понимаешь. Я, как Генеральный прокурор, категорически против парламентской республики.

– Ты это серьезно?

– Клянусь животом своим.

– Я тоже против, но как это сделать?

– Не соглашайтесь, вот и весь сказ. Издавайте всякие указы, приказы, постановления. Надо создать такую ситуацию, чтоб в Украине без президента ни туды ни сюды.

– Слишком общо, – сказал президент. – Правда, должен признать, что предложение дельное и оно мне подходит. Кто мог бы разработать сценарий?

– Я.

– Тогда жду этот сценарий к завтрашнему утру.

– Не получится, господин президент.

– Должно получиться.

– Пока я не стану Генеральным прокурором Евросоюза, я…

– А понятно. Хорошо, пусть будет по-твоему.

Теперь, когда воробей был выпущен из клетки и засел в мозгу лидера нации, конституционная реформа не давала ему спать. Как бы сделать так, чтоб не ограничили власть? Кто будет расправляться с политическими противниками, кто будет будет сажать их за решетку?

28

Виктор Писоевич всякий раз порывался чинить расправу над инакомыслящими, все растопыривал ладони и утверждал, что эти руки чистые, но как-то не получалось: то прокурор медлил, то глава МВД не соглашался на арест того или иного бизнесмена, особенно после того, как тот позолотил ручку. Юля, став премьером, больше не напоминала о том, что всех донецких надо повесить, выдав им веревки, или заполнить ими тюрьмы. Как-то все само собой затихло. Работники госаппарата не упускали случая набить карманы долларами, видя, что президент и премьер лояльно относятся к взяточникам, поскольку сами не прочь поживиться. Затем началось соревнование между президентом и премьером – кто лучшую дачу построит, кто сколько денег переведет в иностранный банк.

Короче, образовался вакуум. Президент приходил на работу, дремал в кресле до трех, а потом принимал ходоков, особенно из Галичины.

В одно из воскресений Виктор Писоевич в одиночестве сидел у себя на даче. Жена с детьми гостевала в Америке, слуги и воспитатели детей были отпущены на выходные. Один охранник торчал у входных ворот с автоматом наперевес.

«Боже, какая скука, – сказал себе лидер нации. – Никогда бы не подумал, что такое возможно. Рожи министров так надоели – сил никаких нет». Он еще долго бродил во дворе, затем зашел в библиотеку, достал Библию, изданную во Львове на украинском языке, – подарок львовского настоятеля католической церкви, и начал листать.

В Евангелии от Матфея он наткнулся на Нагорную проповедь Иисуса Христа.

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное».

Виктор Писоевич поцеловал то место в книге, где были напечатаны эти знаменитые строки, закрыл книгу и, заложив руки за спину, долго расхаживал, потом стукнул себя по лбу и воскликнул: