Оранжевая смута

– Я Юрий Залупценко, – громко представился он. – Я приехал по приказу лидера нации Вопиющенко. Открой ворота, гад. Это в твоих интересах. А меня нечего бояться, я всего лишь министр внутренних дел, твой напарник по борьбе с бандитами Яндиковича.

Пискуляко уже был на первом этаже, прикладывал к замочной скважине то правое, то левое ухо и, когда услышал знакомую фамилию, заверещал от радости. Он тут же нажал на рубильник, и все окна прокурорской дачи засветились ярким оранжевым светом. Он долго не мог сунуть ключ в замочную скважину, поэтому кричал, сколько было сил:

– По-го-о-ди-ите! Сейчас я вас впущу для переговоров о сотрудничестве.

Когда открылась входная дверь, автоматически открылись и ворота, Залупценко сел за руль и въехал во двор.

Пискуляко в длинном до пола халате встретил его на маленькой парадной лестнице.

– Добро пожаловать, господин министр! Душевно рады вашему появлению на нашей скромной даче, – пролепетал Пискуляко.

– Ладно, ладно. Возвращайся в свои покои, облачись в лучший костюм: тебя ждет лидер нации. Будь с ним максимально корректным, преданным, покорным и выкажи ему свою любовь, если чувство любви тебе вообще присуще.

– До гробовой доски! До гробовой доски! – пищал Генпрокурор, убегая и все оглядываясь.

Прошло чуть меньше двадцати минут, и Генпрокурор вышел в черном костюме, оранжевой рубашке с оранжевым галстуком набок и в брюках галифе.

– Что ж так долго возился?

– Оранжевую рубашку искал, – дрожащим голосом произнес Пискуляко.

Уже через час они были у лидера нации. Юра боялся, что его подопечный не сможет сказать ни одного слова президенту: у Генпрокурора парализовало язык, как только машина въехала на территорию дачи Вопиющенко. Он заставил своего подопечного тут же принять большую дозу успокоительного. По всей видимости, это были те транквилизаторы, которыми кормили участников путча на майдане.

Они поднялись на второй этаж, вошли в приемную, но им здесь велели подождать, пока лидера нации не отпустят врачи-массажисты.

Минут тридцать спустя Пискуляко совершенно преобразился: напевал песенку «нас бохато, нас не подолаты», затем стал щелкать пальцами, пританцовывать, а когда, наконец, Вопиющенко вошел в приемную со сдвинутыми бровями в оранжевом халате и в тапочках на босу ногу, гость захлопал в ладоши и упал на колени.

– Вопиющенко слава! Слава, слава, слава!

Лидер нации кивнул головой, подавая знак следовать за ним и указывая на кресло.

– Не могу! – весело произнес гость.

– Садись, садись, в ногах правды нет, – произнес хозяин.

– Сесть прежде вас никак не получается: ноги в коленях не сгибаются, господин президент, лидер великой нации, взявший курс на евроинтеграцию.

– А, вот что! Хвалю, хвалю. Нам нужны преданные люди. А теперь скажи, с чего ты начнешь, если мы тебя оставим Генеральным прокурором? Только честно.

– Я начну сажать, сажать и еще раз сажать… всех ваших идейных противников, пока не дойду до Яндиковича. Клянусь честью! Вы не думайте, она у меня есть. Это у Кучумы нет совести. Если бы была, он бы меня не уволил. Я хоть был выкинут, но совесть моя со мной осталась. Вот вам крест, дорогой лидер нации, которого еще не было в истории Украины.

– А что скажет Юра Залупценко? – спросил Виктор Писоевич.

– Предан, как собака, как ваш бульдог, – произнес Юра, прикладывая руку к сердцу, как это всегда делал лидер нации.

– Скажите, как у вас со здоровьем?

– Если честно признаться, то я болею, – ответил Пискуляко. – Я болею ненавистью к Кучуме, Яндиковичу и всем пророссийски настроенным гражданам, – бодро ответил Генпрокурор.

– Это хорошая болезнь, продолжайте в том же духе, – сказал Вопиющенко, а потом обратился к Залупценко: – Как объяснить нашей команде, что этот симпатичный человек не подлежит замене?

– Никак не надо объяснять. Генерального прекурора назначает президент. Вы просто никого нового не назначайте, не издавайте указ о назначении и все тут. Кто посмеет сомневаться в том, что вы его оставили в той же должности?

– Я одобряю этот план, – сказал Виктор Писоевич. – Ну что же! Поздравляю вас. Надеюсь, вы на деле докажете преданность оранжевой революции и истинно народному правительству.

– И лидеру нации в первую очередь! – произнес Генпрокурор, вытягиваясь. – Разрешите отбыть? Я поеду к себе возбуждать уголовные дела.

Пискуляко весь сиял. Не жалея времени и сил, он готовил уголовные дела на всех губернаторов прежнего режима, на всех идеологических противников, хорошо помня популярное при коммунистическом режиме выражение – кто не с нами, тот против нас.

Виктор Писоевич остался доволен беседой с Генпрокурором, хорошо спал в эту ночь, а утром отправился в поездку по западным регионам, много выступал, призывая вновь назначенных губернаторов возбуждать уголовные дела против тех, кто носит камень за пазухой по отношению к оранжевой революции и президенту лично.

Политическая оппозиция должна быть деморализована, запугана, а ее руководители сидеть за решеткой, тогда можно идти на выборы в 2006 году, дабы избрать новых оранжевых депутатов в парламент.