Оранжевое вино

– Я знаю, что ваш супруг стал причиной смерти телеведущего и модного некогда драматурга Стара Ригера. И какую роль сыграли в этом вы.

– Что ж, Золотарев сделал то, что должен был сделать, – усмехнулась Тамара.

– Я вас помню, – Инна жалко улыбнулась. – У вас настоящий талант.

– А бывает не настоящий? Какой он вообще бывает? Маленький, большой, средний? Выдающийся, скромный, истинный, масштабный, как у Стара?

– Вы сами о нем заговорили.

– Я хотела бы забыть… Но не могу. Это были лучшее дни в моей жизни. К сожалению, их было так мало… Он называл меня царицей… Так и говорил: моя царица. И читал свои стихи… Вы спросите, почему же я вышла за Илью? Вы ведь за этим пришли. С вашей точки зрения, это предательство. Я предала Стара, выйдя замуж за его убийцу. Так это выглядит. Вы ведь даже не представляете, что было на его похоронах. Гроб еще стоял на подиуме, утопая в живых цветах, а имущество и славу Стара уже начали делить. Первая, конечно, мать его полубезумная. Которая при жизни Стара ревновала сына ко всем его женщинам. Хотела, чтобы и он, и его деньги, и его слава, все досталось только ей. Не досталось никому, только гробу одному, – усмехнулась Тамара.

– Вы сбежали сюда, в Грузию, от нее? От Агриппины Викентьевны?

– И от нее тоже. Она готова была меня растерзать. Разрезать на мелкие кусочки. И ей бы за это ничего не было, потому что Агриппину Викентьевну признали бы невменяемой.

– Могла она из мести отравить вашего мужа?

– Могла. Поэтому Илья и сбежал из Москвы. Изменил фамилию, имя, поменял профессию, гражданство. Он подумал, что надежно спрятался. Когда Илья пришел на традиционный ужин в честь дорогих гостей и увидел в гостиной за одним столом Ригеров, Агриппину Викентьевну с Лолитой, и Золотарева, он уже умер. Вы помните, как Илья говорил? А ведь речь была заготовлена, мой муж в не первый раз произносил эти тосты. Но он уже ждал, понимаете?

– Смерти?

– Возмездия. Поэтому и запинался.

– А как же удобрения?

– А что удобрения? – тонко улыбнулась Тамара. – Интересно полиции копаться в чьем-то прошлом? Тем более, русских. Уверяю вас, полицию вполне устроит отравление нитратами. Скандал, в котором замешаны русские туристы, ни к чему, Грузия слишком от них зависит. Я думаю, через день-другой вас всех отпустят. Вы уедете в Россию и совсем скоро об этом забудете.

– Похоже, что вы меня уговариваете.

– А вы хотите узнать правду? – пристально посмотрела на нее Тамара. – Зачем она вам?

– Есть причина… Скажите, Лолита могла отомстить за отца?

– Его дочь? О! Это особый случай! Девчонка помешалась на вашем приятеле. Так же, как и вы. Не понимаю, что в нем бабы находят?

И опять слух Инны резануло. «Бабы».

– Когда вы узнаете его получше, – змеей зашипела Тамара, – вы поймете, что он трус. Но отлично маскируется. Он же мажор! У него душа мажора, они с пеленок привыкли на всех смотреть сверху вниз. Даже когда Игорек Золотарев еще лежал в детской кроватке, он уже презирал свою няню за то, что она меняет ему пеленки. Больше всего на свете мажоры боятся, что менять грязные пеленки придется им. Ручки боятся запачкать, стать прислугой. Ради того, чтобы этого не случилось, они готовы на все. Даже из окна сигануть, лишь бы не запачкаться чужим дерьмом. Они эгоисты, живут для себя. Так что не обольщайтесь. Ему на вас наплевать, если Золотарев оказывает вам знаки внимания, значит, ему от вас что-то надо. Даже мой Илья по сравнению с Игорем Золотаревым был мужиком, а не тряпкой. Он хотя бы совершил мужской поступок.

– Убийство – это мужской поступок? – не удержалась Инна.

– А какой? И что, по-вашему, поступок? Именно мужской? Илья убил ради меня, и я это оценила. Мне некуда было податься. Родители умерли, ребенка не родила. Квартира съемная, я ведь приезжая, не москвичка, сбережений нет. Я никогда не умела экономить. Родительскую квартиру продала, а деньги потратила. Купила дорогую машину и разбила ее. Получив страховку, поехала в круиз. Думала развеяться и познакомиться с денежным мужчиной. Молодая была, глупая. Мужчина нашелся, только он оказался гораздо умнее меня. Еле ноги унесла. Как вам моя биография?

– Достаточно откровенно.