Оранжевые шарики (сборник)

– Девятьсот шестьдесят… Две десятки – девятьсот восемьдесят… Туз – девятьсот девяносто один… Король, две дамы и валет – тысяча! Наливай!

Вольдемар потянулся к поповскому графинчику. Поп, опасаясь за хрупкое имущество, стал разливать сам. Художник выпятил губы, развел руки, хотел что-то сказать, но не смог. Взял вторую пустую бутылку, прищурился, заглянул в неё и отправил к первой под стол. Выпили. Закусили. Почти сразу выпили ещё. Художник пытался что-то говорить, но в его речи напрочь пропали все согласные. Он гудел: «О-о-о. И-и-о. У-у-о.» Попу же хотелось узнать подробности, он потрепал Вована за плечо и спросил:

– И что Павлов-то не попался?

Художник встрепенулся. Раскачиваясь из стороны в сторону, погрозил попу пальцем. Потом неожиданно трезво сказал:

– Батя, всё под контролем…

Игра закончилась. Директор пододвинул к себе картонную коробку с банком. Подсчитал выигрыш, вернул лишние пуговицы: попу – кальсонные, художнику – солдатские. За остальные получил с партнёров расчет – 50 копеек штука. Поп проиграл двадцать пять рублей, художник – семнадцать. Можно расходиться по домам. Но ещё один вопрос мучил директора: Где находится деревня, в которой у Пугаева, оказывается, есть дом? Такая информация наверняка заинтересует капитана Залётнова. Преодолевая отвращение к употреблению вина после водки, Палыч ножом срезал пластмассовую пробку дешёвого портвейна и разлил фиолетово-розовую жидкость по стаканам. Поп громко горестно вздохнул и выпил. Проигранный четвертак сильно испортил ему настроение.

– А что, Иван Иванович, хорошо в деревне-то? Небось, скучно?

– Хорошо. Рыбалка. Грибов – полно! Воздух! Благодать!

– А добираетесь как?

– До Уфы поездом, а там родственники обычно на машине встречают, но и автобусы ходят. Недалеко. Вёрст шестьдесят в сторону Челябинска. Село Мостовое.

– Нет, а я в деревне жить не смогу. Привык к городу. Отпуск в санатории – это дело.

Художник, наконец, заметил наполненный стакан и стал пить, торопясь, расплескивая вино и стуча зубами по стеклу.

– Ну ладно. Спасибо за компанию. Нам пора, пожалуй, – директор подхватил художника под руку, поднял его. Вольдемар попробовал освободиться – не получилось. Он махнул рукой и что-то забормотал.

– Бывайте здоровы, Иван Иванович, – Алексей Палыч картинно поклонился, поп кивнул в ответ.

Гости, поддерживая друг друга, нестройной походкой направились к выходу. Поп долго смотрел им вслед, потом оторвал от исписанного карточными расчётами листка бумаги чистый клочок и записал на нём: «недовес, заграница, валюта, штамп в паспорте, Павлов-Павловский». Аккуратно сложил записку и сунул её в карман пиджака. Проворчал:

– Пригодится…

Разговор в церкви

Алексей шёл по центральной улице и не узнавал её. Казалось, она стала уже, кривее. Почти все тополя вдоль тротуаров спилили, вместо них оборудовали автостоянки. Раздражала аляповатая, безграмотная реклама приглашавшая «Дёшево покушать», «Приворажить и снять порчу», весело отдохнуть в детском кафе «Kalobok». Как изменился город! Появились новые улицы, новые многоэтажные дома. Исчезли деревянные тротуарчики и заборчики. Алексей не был в Новотагильске тридцать лет. Как изменился город! Как подурнел! Маленький, уютный, зелёный Новотагильск стал каким-то серым, грязным, неухоженным.

…В этом доме раньше была аптека. А здесь Алексей ежедневно сворачивал во дворы, чтобы сократить дорогу в школу. Теперь, вместо аптеки, магазин стройматериалов. На месте деревянного двухэтажного дома выстроена церковь. В том доме жила его одноклассница Ирина. Алексей остановился, закурил. Большой куст черёмухи, посаженный отцом Ирины прямо под окнами их квартиры, пережил слом дома, строительство и благоустройство храма. Он рос в углу церковной ограды огромный и величаво спокойный. Ирина, Ирина – первая, быстротечная взаимная любовь! Где ты теперь?

Алексей поискал глазами урну, не нашёл. Бросил окурок на асфальт и растёр его ногой в пыль. После этого зашёл на церковную территорию и присел на скамейку. Осенний день был светел и прозрачен. Ветерок гнал по асфальту сухие разноцветные листья. Алексей задумался. Как быстро летит время. Прошло тридцать лет, а, кажется, что он приезжал сюда пять, ну десять, лет назад. Тогда страна готовилась к встрече очередной годовщины Октября. Город был украшен флагами, праздничными транспарантами, портретами Маркса, Ленина и Брежнева. Алексей усмехнулся. На противоположной стороне улицы, на стене пятиэтажного дома был растянут огромный баннер, на нём мэр города стоял рядом с Президентом. Оба счастливо улыбались. У Президента, если внимательно присмотреться, было три руки. Две были опущены вниз, и ещё одна, похожая на женскую, приобнимала градоначальника и лежала на его плече. Грубый фотомонтаж сопровождал текст: «В Единстве наша сила! Голосуй, а то проиграешь!». Область готовилась к выборам.