Оранжевый портрет с крапинками

Он суетливо распустил узел Черного Джека, но это не улучшило обстановки. Ветер свистел, яхту швыряло. Выглядывая из люка, мальчишки видели, как все, кроме Макарони, который вцепился в штурвал, удерживая яхту носом к ветру, пытаются укротить и убрать взбесившуюся от шквала парусину. «Кречет» подбросило встречной волной, завалило на корму. Владик и Максим скатились с трапа. Максим поднялся быстро, Владик скорчился. Максим помог ему. Их спинами кинуло на койку.

— Что это у тебя? — крикнул Максим.

У Владика от рубца под коленом тянулась красная полоса.

— О ступеньку брякнулся, там латунь!..

— Надо забинтовать!

— Потом! Мне надо наверх! Там же Андрюшка, его сорвет! — Владик снова кинулся по трапу к люку.

Максим ухватил его поперек туловища.

— Не сходи с ума! Смоет!

— Там же Андрюшка!..

Владик бросил на койку очки. В левой руке у него был зажат пеньковый трос — тот, который он недавно сращивал сплеснем и концы которого недавно были соединены злополучным узлом. Теперь Владик привычным движением захлестнул один конец вокруг себя петлей, правой рукою быстро завязал беседочный узел. Другой конец сунул в руки Максиму.

— Задай наверху за стойку два шлага! Я доберусь до носа, отвяжу Андрюшку! Ты, главное, не отпускай! Если сорвусь, тяни на себя изо всех сил!

— Сплесень не выдержит! Ты его кое-как сделал!

— Выдержит! Я всегда плету прочно, хоть и некрасиво! Делай, что говорят!

И самостоятельный, всегда уверенный в себе, Максим сейчас послушался Владика.

Они снова кинулись наверх. Максим двумя витками обмотан пеньковый трос вокруг стойки у выхода на палубу, вцепился в конец изо всех сил. Владик ухватился за комингс люка, пригнулся, выжидая момент. Когда схлынула с носовой палубы очередная волна и яхта на секунду замерла между двумя размахами пенных гребней, он бросился на бак, согнутым локтем зацепился за трубчатый поручень и принялся, ломая ногти, развязывать Андрюшкины уши.

Новый гребень накрыл Владика, и, когда схлынул опять, мальчишку заметили Охохито и Паганель, пытавшиеся укротить и собрать спущенную парусину стакселя (в это же время Жора и Макарони, у которого капитан перехватил штурвал, работали на патент-рифе, убирая грот).

— Марш вниз! — гаркнул Охохито Владику. Но тот пропустил над собой еще одну волну и продолжал отвязывать зайца. Опять волна... Владик еле удержался. Максим, сцепив зубы, следил за Владиком, готовый в любой миг потянуть конец. Охохито хотел ухватить Владика, чтобы забросить в кубрик, но руки матроса скользнули по мокрому резиновому жилету, а Владик толкнул Охохито ногой — не мешай.

— Убери его скорее! Клянусь дедушкой, смоет к чертям! — крикнул от мачты Жора. Охохито попытался снова оторвать Владика от релингов (и обоих накрыл еще один гребень). Паганель не мог прийти на помощь Охохито (а может, не очень и стремился) — он животом прижимал к палубе собранный в ком парус, который старался снова впустить в себя ветер и вздыбиться живым чудовищем.

— Держи! — Жора оставил на попечение Макарони рукоять патент-рифа (грот был уже почти скручен) и бросился на нос. Они ухватили Владика вдвоем. Это было не очень-то разумное действие. Ну оторвали от поручней мальчишку, а дальше? Гребень накрыл их троих. Вода понесла их по наклонной палубе. Максим, уцепившись за стойку локтем, а за ступеньку трапа ногами, изо всех сил (откуда только они взялись такие) потянул трос, которым был обвязан Владик. Жора и Охохито не удержали Владика (да, трезво размышляя, этого и не следовало делать), они запутались вместе с Паганелем в парусе, поминая его

(Паганеля) всякими морскими терминами (неразборчиво) и голося: «Владик, держись!»

Максим потянул Владика сильнее прежнего, не удержал руку на стойке, его почти полностью вытянуло волной (которая тащила и Владика) на палубу. Максим опрокинулся на спину, согнул ноги, уцепился ими за ограждение люка. Волна накрыла и Максима, захлестнула в люк. Максим продолжал тянуть конец.

Владик со спасенным Андрюшкой в руках грянулся о Максима, толкнул его назад, они вместе покатились по трапу в кубрик, оказались сидящими на палубе у койки. Качнуло, подбросило, помогло мальчишкам усесться на койку и прижаться спинами к обшивке. Кроме того, они вцепились друг в друга.

— Подожди! — дернулся Владик. — А вдруг их смыло?!

Но Жору и его помощника не смыло. Голова старпома

Жоры показалась в люке. Вцепившись в комингс, он прокричал плачущим голосом:

— Не знаю, какие приемы воспитания применяются у вас в семье! Но, клянусь ремнем дедушки Анастаса, я попрошу капитана!..

— Мы больше не будем! — хором сказали юнги, причем внимательный слушатель мог бы уловить в их голосах едва заметную дурашливую нотку.

— Да уж понятно, что не будете! После капитанской вздрючки! — И, преодолев сопротивление ветра, разгневанный старпом Жора Сидоропуло захлопнул стеклянную крышку люка.

— Приехали, — подвел итог Владик. — Наверно, запер снаружи. Теперь не вылезем, пока не позовут на расправу.

— Как думаешь, сильно влетит? — деловито поинтересовался Максим.