Оранжевый портрет с крапинками

— Боюсь, сеньоры, что это не тот знак, — озабоченно сказал Охохито. — Боюсь, что это (Макарони, сплюнь) совсем другое. Смотрите... — И он высветил надпись, которая шла ниже буквы, над самым сводом арки:

Hans von Dragennoger

— Нельзя сказать, чтобы мне это нравилось, — задумчиво произнес дядюшка Юферс. — Охохито, зарядил бы ты свой пистолет.

— Он заряжен, сеньор Юферс.

— По-моему, нам нечего бояться, — успокоил всех скучноватым голосом Максим. — Если здесь и была пиратская база, то в очень давние времена. Смотрите, всё в ржавчине и плесени...

— Но, значит, Драгенногер все-таки есть на свете! — прорезался звонкий, со слезинкой голос Ники. — Значит, и папа мог оказаться у него в плену! Значит, Паганель сказал правду!

— ПОганель сам не помнил, что городил со страху... — пробурчал Макарони.

— Если папа у этого пирата, мы его найдем, девочка, — твердо пообещал Охохито.

— С одним кремневым пистолетом? — сказал Максим.

— А ты испугался?! — взвилась Ника.

— Ничуть. Просто я подумал, что надо было прихватить и ракетницу...

— Но ведь на яхте тоже нужно оружие, — возразил Владик.

— Смотрите, вон его сколько, оружия, — прежним меланхоличным тоном известил Максим. И направил свой фонарик в стену.

Там стояли в пирамидах ружья странных конструкций и автоматы.

Максим шагнул, взял из стойки карабин.

— Не трогай! Вдруг он выстрелит! — вскрикнула Ника.

— Не выстрелит. Всё ржавчина съела. Смотрите... — Карабин в руках Максима развалился на куски. — Охохито, едва ли здесь что-то годится для вашей коллекции...

— А мне это добро и ни к чему. Это не старина, а просто утиль... Однако надо быть поосторожнее, сеньоры. Будем прислушиваться...

— Это самое... пока здесь нечего бояться, — сообщил Гоша. — Во всем подземелье нет никого, кроме нас. У гномов это... особый нюх...

Пошли дальше. Коридор привел в обширную каменную комнату. В щели гранитных стен пробивался дневной свет, он смешивался со светом фонариков, отчего все вокруг казалось нереальным, призрачным. Максим толкнул ногой оказавшийся на пути пулемет на треноге. Ржавая тренога подломилась, пулемет рассыпался.

— А вон телефон... — вдруг сказала Ника. Ее интерес к окружающему был не такой, как у остальных, — все мысли только об отце. Ни оружие, ни сокровища не занимали ее мыслей. Но телефон... вдруг какая-то ниточка?

В самом деле, у дальней стены стояла обыкновенная телефонная будка — вроде тех, что на улицах. И даже надпись над приоткрытой стеклянной дверцей была: ТЕЛЕФОН-АВТОМАТ.

Владик обогнал всех, открыл дверь до отказа, заскочил в будку.

— Смотрите-ка, он вовсе не ржавый... — Снял трубку. — И гудок есть...

— Не трогай, Владик, мало ли что... — сказал Макарони.

— А что? Обыкновенный звонок... А что, если домой позвонить?

— Это же должен быть междугородный звонок... — сказал Максим.

— Ну и что? Вдруг получится?

— За «так»? Без денег? — хмыкнул Максим.

— А вдруг... — Владик уже нажимал кнопки набора: код своего города, телефон родного дома. Все смотрели, не зная, как реагировать — с недоверием, с опаской, с непонятной надеждой... Послышались длинные гудки...

За Игнатией Львовной закрылась дверь, и тут же в комнате раздались звонки. Мама бросилась к аппарату, схватила трубку.

— Мама! Это ты? А это я... — раздался знакомый голос.

— Владик! Слава богу!.. Где вы? Что с вами? Почему не отвечаете на звонки?

— Папа, наверно, отключает телефон. Его заказчик совсем задолбал...

— Что за выражения...

— Ну, если задолбал... Мама, как твой диплом?

— При чем тут диплом?! Я хочу знать, что с вами\ Где вы...

— Да все нормально! Небольшая стоянка у острова Три Кота. Папа с Жорой делают мелкий ремонт, а мы гуляем по острову. Нашелся бесплатный телефон-автомат, вот я и звоню...

— Значит, это благоустроенный остров? Не дикий?

— Вполне благоустроенный! Везде кафе, гостиницы и аттракционы...

Мама, конечно, не видела, как Владик показал кулак захихикавшему Максиму и хмыкнувшей Нике...

— Что, мама?.. Все совершенно здоровы! Ты тоже не болей! Из Византийска позвоним. Ну, пока! Тут очередь... — И Владик повесил трубку. Потом спросил Максима: — Будешь звонить домой?

— Больно надо...

— Ника, может, ты позвонишь? Чтобы зря не гоняли катера по всему морю...

— Пусть гоняют, если охота, — буркнула Ника.

— Это самое... а можно мне? — робко попросил Гоша. — Если, конечно, это... больше никто...

— Звони, Гоша! — Владик опять снял и протянул Гоше трубку. И оказалось, что корабельный гном не может дотянуться до кнопок. — Гоша, ты говори цифры, я наберу.

— Это... сперва код Синетополя... Два, два, четыре... семь, два... А теперь это... семьдесят три, тринадцать, ноль пять...

Послышались длинные гудки. И такой бархатный, слегка величественный голос:

— Алло-о... С кем имею честь?

— Это самое... Элеонора...

— О-о! Георгий Лангустович!.. Гоша! Вы где?

— Да вот, заглянули на островок... а тут телефон...

— Гоша, я счастлива без ума, что слышу вас! Как ваши творческие успехи? Создали что-нибудь новое?

— Это... кое-что... Потом пришлю в письме...

...Элеонора у себя в таверне прижимала трубку к уху, словно обнимала любимое существо.