Оранжевый портрет с крапинками

В трюме «Кречета» Жора вбивал в щель у крепления фальшкиля конопатку. Двоим тут делать было нечего, поэтому капитан сидел рядом и «поддерживал морально». Иногда подавал инструменты. В кармане у него опять задребезжал мобильник (его принес Жора).

— Клянусь дедушкой, нервничает...

— Не буду отвечать. Что я могу сказать? Ссылаться на форсмажор? Он кричит: «Вах, контрактом форсмажор не предусмотрен!» Пусть подергается, в Византийске разберемся...

— У него там все адвокаты куплены...

— Черт с ними... Меня сейчас больше тревожит другое: как там, на острове, наши...

А «наши», проследив за стремительно уплывшим шпионом, продолжали обсуждать события.

— Что же дальше-то? — сказал Макарони, оглядываясь (ему было здесь неуютно).

— Думаю, надо вернуться в тот коридор, — заявил Охохито.

— Подождите-ка... — Дядюшка Юферс тер лысину. — Вот чего я не могу понять... Почему спасательный круг оказался так высоко от воды? Может, он не зря там висел?

— Конечно, не зря! Но зачем? — нетерпеливо сказал Максим.

— Вот и я думаю: зачем? Владик, а не было ли там, внутри круга, чего-то похожего на букву «Эр»?

Владик замигал.

— Я... не знаю. Не помню... Можно посмотреть! Я сейчас!

— Постой, — сказал Охохито. — Пойдем все вместе. Чтобы опять кого-нибудь не украли...

И вся компания двинулась за Владиком.

Скоро они оказались на каменистой площадке, которую в прошлый раз миновали без остановки.

— Вот... — Владик указал на гладкую скальную стенку, из нее торчал на уровне его головы ржавый шкворень. — Он на этой штуке висел... А никакой буквы «Эр» нет...

— Постойте, постойте... — Дядюшка Юферс буквально принюхался к железной палке. — Возможно, это р-рычаг. И тогда получается «Эр» в круге!..

— Но ведь... это самое... сказано еще это: «В зеркале»...

— Да камень-то гладкий! — не сдавался дядюшка Юферс. — Наверняка с моря кажется, что он блестит под солнцем, как зеркало!

Максим с сомнением сказал:

— Но ведь «рычаг» русское слово. А «Эр» в круге должно быть латинское. Не сходится...

Дядюшка Юферс опять стал чесать лысину.

А Охохито поскреб пистолетным стволом затылок под продырявленной шляпой.

— Вот что мне помнится из языка моего предка дона Педро Бальтазара де Керосины. На иностранную букву «Эр» начинается слово «рекбндито». Это значит «тайный», «скрытый». Может, здесь как раз и есть тот самый тайник?

— Что-то не похоже, — сказал Макарони. — И вообще... лучше бы пойти отсюда подальше. Где тайники, там неприятности...

— Но там и клады! — подскочил Владик.

— Или записки: «Привет от Васи», — напомнил Максим.

— Попробовать-то можно! — настаивал Владик.

— Да что тут пробовать? — недовольно сказал Макарони.

— А вдруг это все же рычаг\ Чтобы открыть какое-то «рекондито»! — Владик вцепился в ржавый толстый шкворень и повис на нем, болтая ногами.

Гоша подергал Владика за ногу.

— Это самое... можно мне?

Владик уступил место.

— Только это... подсадите... — попросил Гоша.

Охохито с натугой поднял его под мышки. Гоша повис на шкворне, покачал ступнями, уперся ими в каменную стенку, зацепившись пальцами за маленький выступ. Поднатужился, толкая рычаг вверх...

По гладкому камню пошли трещины. В монолите проступили щели, обрисовав прямоугольник. Каменный массив внутри прямоугольника шевельнулся, стал поворачиваться вместе с рычагом и повисшим на нем корабельным гномом. Оказалось, что это могучая гранитная дверь. Она ушла в глубину.

Перед разведчиками открылся темный проход...

— Ну, кажется, готово... — Жора выпрямился над заделанной щелью. — Клянусь дедушкой, эта штука больше не будет пропускать сырости. По крайней мере, пока не перейдет к «Зеленому льву», чтоб он превратился в драную кошку...

— Теперь надо навести порядок, уложить пайолы. Пусти, Жора, я сам...

И капитан взялся за работу.

— Надо еще двигать это Охохитово орудие...

— А зачем? — возразил капитан. — Мы пойдем правым галсом, ветер уравновесит... Но интересно, где наши следопыты? И нашли они что-нибудь или нет?

— Жаль, что у них нет мобильника, не свяжешься...

— Зато этот никак не успокоится... — Капитан выдернул из кармана аппарат и с досадой нажал кнопку. — Всё. Клянусь твоим дедушкой, полный отбой...

Мама Владика в своей квартире с досадой смотрела на телефонную трубку, издающую долгие бесполезные гудки. Потом положила ее на аппарат. Подперла щеки ладонями и поставила локти на беспорядочно раскиданные листы своего дипломного проекта.

В передней позвонили. Мама Владика вышла и открыла. На пороге, светясь лучезарной улыбкой, возникла соседка Игнатия Львовна.

— Олечка, голубушка! Извините, что беспокою! Вы не одолжите мне моток бельевого шнура? У нас в клубе любителей макраме беда...

— Конечно, Игнатия Львовна... Вот... — Мама Владика тут же достала с полки у двери веревочный клубок.

— Огромное спасибо, моя милая!

— Пожалуйста... А что случилось в клубе?