Оранжевый портрет с крапинками

  Закат распахнулся над вспененным морем,
  Когда я забрался на марс...

— Барс...

— Что?

— Барс. Ну, зверь такой. Очень быстрый...

— А... да!.. А что, если так?

  Закат распахнулся над вспененным морем,
  Когда я забрался на марс.
  А клипер наш мчался в вечернем просторе,
  Как в травах стремительный барс...

Ну как?

— Во! — Владик вскинул большой палец. — Замечательно!

Гоша вздохнул:

— Боюсь, что... это... не очень замечательно. Замечательно другое... То, что у меня есть... это самое... такой добрый великодушный друг... — Он обнял большущей ладонью Владика за плечо. Владик смущенно засопел. — Ты это... вот что, — сказал Гоша, придвигая Владика поближе. — Говори мне «ты»... Как это самое... полагается у друзей...

Владик благодарно кивнул.

На окраине города случилась неприятность — прокол колеса. Водитель вылез, попинал шину и сказал:

— Черт подери, чуть-чуть не доехали. Теперь возни не меньше чем на час, у меня домкрат дохлый... — Он посмотрел на мальчика. — Даже не знаю, что посоветовать. Будешь ждать или двинешь пешком? Тут до центра уже недалеко...

Мальчик тоже выбрался из машины.

— Если позволите, я пойду... Очень вам благодарен.

— Шагай, не сворачивая с шоссе, — посоветовала женщина. — Только будь осторожен, следи за машинами... Когда выйдешь на площадь, спросишь нужную улицу... Желаю тебе успехов.

— Благодарю вас, — опять сказал мальчик. Спиной вперед отступил от машины, сделал всем общий поклон и зашагал по обочине. Девочка из машины помахала вслед, но он не оглянулся.

Шоссе скрутило поворот и вывело на морской обрыв. Мальчик остановился. Он впервые — и так неожиданно! — увидел море. Он замер. Теперь, судя по всему, он не помнил о своих честолюбивых планах. Просто он смотрел на открытое море. На распахнувшуюся синеву, где видны были похожие на мазки белил далекие теплоходы...

— Вот это да... — шепотом сказал мальчик.

И в этот момент его похлопали по плечу.

За спиной у мальчика стояли трое окраинных пацанов. Загорелые и потрепанные хозяева здешних мест. Личности, в которых было много юмора и мало деликатности.

— Здрасте, — сказал самый маленький и сморщил нос.

— Добрый день, — охотно отозвался столичный мальчик.

— По-моему, ты врешь, — заметил другой, постарше. — Уже почти вечер.

— В таком случае добрый вечер.

— А ты всегда такой вежливый? — спросил третий.

— По крайней мере, стараюсь...

— А галстучек у тебя московский? — поинтересовался младший пацан.

— Да, из ЦУМа на Петровке...

— А посмотреть можно? — средний пацан потянулся к галстучку.

— Посмотреть можно. А трогать не надо... — Мальчик аккуратно отвел пальцы любопытного пацана.

— Культурный, — сказал средний пацан.

— Образованный, — согласился старший.

— А если по уху? — поинтересовался младший. Деловито плюнул в ладонь и сжал кулак.

— По уху лучше не надо, — отозвался московский мальчик.

— А может, надо? — хором спросили местные.

— Не советую...

— Почему? — опять спросил самый младший (и самый нетерпеливый) мальчишка.

— Могут быть непредвиденные последствия.

— А вот поглядим! — Средний резко толкнул москвича в плечо. И... схваченный за руку, полетел в траву. За ним — младший.

— Ух ты! Ловкий! — Старший мальчишка замахнулся для серьезной драки, но его противник умело ушел под руку и коротким приемом бросил нападавшего к двум приятелям.

Все трое вскочили и кинулись на мальчика разом. Но... отлетели опять.

— Ладно... — подымаясь, произнес старший. — Приемчики, да?

— Вы смотрели фильм «В поисках капитана Гранта»? — доброжелательно спросил мальчик.

— Ну и что? — подозрительно спросил средний пацан.

— Там после небольшой схватки в таверне майор Мак-Наббс говорит оставшимся в живых посетителям: «Я предупреждал. У джентльменов нет оснований обижаться на меня»...

— Я же говорил: образованный, — подвел итог старший. — Ладно, ребята, идем. Пока больше нет настроения. Будь здоров, москвич, потом продолжим...

— Когда поймаем тебя снова, — уточнил маленький.

— Всего доброго... — Мальчик слегка поклонился и надел на плечо сброшенную в траву сумку.

Местные ребята пошли прочь, не теряя достоинства и не оглядываясь. Только маленький показал через плечо кулак. Мальчик снова вежливо кивнул.

Затем он опять повернулся к морю...

Владик стоял внизу, под башенкой. От него по тротуару тянулась длинная вечерняя тень.

Гоша махал с балкончика ладонью.

— До свиданья, Владик. До свиданья... это... Андрюшка!

Владик держал Андрюшку в руках. Сначала он помахал Гоше своей рукой, потом Андрюшкиной лапой.

— До свиданья, Гоша! До завтра!

Мама и папа Владика продолжали обсуждать предстоящее плавание. При этом мама вытирала вымытую посуду.

— Все-таки я боюсь, — насупленно говорил Степан Данилович. — Мало ли что? А если опять ангина?

— Возьмете с собой антибиотики.

— Имей в виду, он и плавать-то не умеет толком. Метров двадцать проплывет, а потом плюх-плюх... Я видел на пляже...