Орбитальный утилизатор

       Ккерон вытер выступившую на лысине испарину. В глазах толстяка не было ничего, кроме лени и невыразимой скуки, но Ккерон по опыту знал, что для Его Светлости Ульбера Ту-Лака - это самое страшное. Вернее для тех, кому не повезет находиться в этот момент рядом и навлечь на себя его неудовольствие.

      - Гладиаторы выходят на арену, чтобы победить и получить свое вознаграждение.

      - Нет! - толстяк почти взвизгнул. - Они там, чтобы доставить мне удовольствие! - в его глазах зажегся огонек, не предвещавший ничего хорошего.

       Ккерона внезапно осенила мысль. Он потянулся к панели перед собой. В тот же миг огонь вокруг арены взвился вверх, полностью скрыв сражающихся от зрителей. Передние ряды шарахнулись назад. К смраду, царившему в зале, тонко приплелся запах паленого. По рядам прошло оживление, и ругань затмила собой прочие выкрики. Лишь парочка наверху могла и дальше наблюдать за происходящим на арене. Можно себе представить, какой там творился ад. Пламя мгновенно нагрело воздух внутри круга. Гладиаторы, ослепшие от яркого света и одуревшие от жара, хаотично размахивали ножами, стараясь не столько поразить соперника, как не подпустить его к себе. Наверное, в каком-то смысле, можно было сказать, что обстановка стала более накаленной, но...

      - Теперь, они пошевелятся! - довольно потер ладони Ккерон.

      - Это убого! - фыркнул толстяк. - Пронтор, сюда! - коротко приказал он в коммуникатор.

      - Ваша Светлость! - Ккерон рухнул на колени, цепляясь за ноги Его Светлости.

      - Фу! - Ульбер Ту-Лак, попробовал отодрать от себя вцепившиеся пальцы. - Ты бы хоть руки иногда мыл.

       От неожиданности Ккерон замер и взглянул на свои пальцы. Пожелтевшие от постоянного курения, с въевшейся копотью, с неровно обломанными ногтями и слегка пошелушившейся кожей, они действительно производили неприятное впечатление.

      - Знаешь, я мог бы тебя простить, будь ты просто недоумком, но ведь ты еще и не желаешь в этом признаваться. - Ульбер Ту-Лак даже не глядел на него, сосредоточенно рассматривая ногти.

       Тут его взгляд упал на арену, о которой он как-то и подзабыл. Гладиаторы уже вовсе перестали пытаться покалечить друг друга. Они просто стояли в центре арены, стараясь спрятаться от невыносимого жара. С такого расстояния сложно было рассмотреть их детально, но только что алевшая кровь застыла коричневой коркой, а сами бойцы прибрели ярко розовый цвет, говоривший, что их кожа сильно обожжена. Его Светлость ткнул пальцем в панель, выключая огненную завесу.

      - Потом подумаю, что с ними сделать. Но зажаривать их это... - он немного замялся, - глупо как-то.

      - Ваша Светлость! - снова заскулил Ккерон, норовя схватить руку Его Светлости и поцеловать ее. - Я исправлюсь! Завтра, завтра же я...

      - Вызывали? - в дверь просунулась квадратная физиономия.

      - А, Пронтор, очень вовремя! - толстяк повернулся к Ккерону. - Учись быть исполнительным.

       Тот лишь согласно и радостно кивнул, бросившись опять целовать руки.

      - Ой, прости, - Ульбер Ту-Лак, брезгливо спрятал руки за спину, - тебе уже поздно чему-либо учиться.

      - Завтра, завтра... - как заведенный повторял Ккерон.

      - Нет уж, сегодня, - отрезал толстяк. - Пронтор, отправь его на арену.

      - Нет! - взвизгнул Ккерон и сильнее уцепился за ноги Его Милости.

      - Фу! - произнес свое любимое слово толстяк и закатил поросячьи глазки.

      - Не мешай Его Светлости, - Пронтор отодрал бедолагу и поволок его прочь.

      - И пусти к нему парочку пиреганских червей.

       Послышался протестующий, наполненный ужасом вопль Ккерона. Пиреганские черви - самые отвратительные хищники, каких только можно было приспособить для арены. Длинной примерно с человека и в руку толщиной, он пожирали свои жертвы изнутри, забираясь туда через любые возможные отверстия. От этой извивающейся стремительной смерти практически не было спасения. Ккерон уже чувствовал как тысячи игл-зубов, впиваются в его внутренности. Еще никому на его памяти не удалось справиться с ними, но в то же время, каждый боролся до последнего, столь глубокий ужас и отвращение они вызывали одним своим видом.

      "Один, совсем один... - сокрушенно думал Ульбер Ту-Лак. - И в окружении идиотов!" Он печально вздохнул, в который раз вспомнив о своей утрате. С тех пор, как пропала Торея, все вокруг пошло не так. Словно исчезло то, что вносило жизнь в это застоявшееся болото. Он и не подозревал, что был так привязан к девчонке. "Да, и бои теперь совсем не те. И как только она заставляла этих обленившихся недоумков шевелиться?" - его Милость тоскливо посмотрел на арену.

       Жалкая тощая фигура Ккерона съежилась посередине, затравлено озираясь. Огненной стены пока не было - червей еще не загнали. Ничто не шевельнулось в душе Ульбера, который со скукой взирал на это. Мелькнула мысль, что Ккерон не так уж и виноват, что не сумел заинтересовать его происходящим на арене. Признаться, в последнее время вообще ничто не вызвало у полковника эмоций. Однако это не повод оставлять этого придурка в живых. Он действительно плохо справлялся со своими обязанностями. "Эх, Торея... И что тебя туда понесло?"