Орда (Тетралогия)

— Никто, все спокойно. Спросить хочу, ты про Чингисхана что-нибудь слышал?

— Нет… И из-за этого ты меня разбудил?

— А про Темучина?

— Темучин? — Гаарча почесал голову. — Это не тот ли удачливый парень из тайджиутов, что подчиняется старому кераитскому хану Тогрулу?

Баурджин пожал плечами:

— Наверное, тот.

— Нет, — покачал головой напарник. — И про него не слышал. Так, пару слов, которые уже сказал. Все у тебя?

— Все.

— Тогда — спим. — Гаарча вновь откинул голову и захрапел.

Дубов даже позавидовал парню. А ведь когда-то и сам Иван умел вот так отключаться. Только давно это было — ещё на фронте.

Баурджин вдруг поёжился — показалось, услышал гул японских бомбардировщиков. Да нет, не показалось! Юноша прислушался: там, за сопкой, явно что-то гудело… нет, выло!

— Волки! — встрепенувшись, оправился от сна Гаарча. — Хорошо хоть ночь лунная!

— Где-то за сопкой воют, — напряжённо прошептал Баурджин. — Как думаешь, много их?

— Стая… И чего развылись?

— Раз воют — вряд ли сунутся. Тсс… — Баурджин поднял руку. — Давай-ка посчитаем.

Гаарча согласно кивнул, и парни затихли, прислушиваясь к волчьему вою. Оба были опытными в подобных делах и вскоре хорошо различили три голоса-воя. Первый — густой, тяжёлый, злобный; второй — заметно нежнее, с некоторой хрипотцой, а третий — трусливо-визгливый.

— Трое, — успокоенно улыбнулся Гаарча. — Если что — сладим. Стрел-то у нас на целую стаю хватит. Жаль только, что ты плохо стреляешь.

— Ты, можно подумать, хорошо!

— И я не очень. Вот Кэзгерул — другое дело. Давай-ка его разбудим!

Гаарча уже дёрнулся было, но Баурджин схватил его за полу летнего халата — тэрлэка:

— Постой. Пусть пока спит — всё равно волков ещё нет.

— Как появятся — поздно будет. Впрочем, как знаешь. Пойду схожу… приспичило что-то.

Парень поднялся на ноги и исчез в темноте.

— Смотри, чтоб волки не укусили за одно место, — напутствовал Баурджин.

Гаарча вернулся минут через двадцать — ничего не скажешь, долгонько ходил! — уселся спиной к камням, погладил пса и, кажется, снова засопел.

— А почему его так прозвали — Кэзгерул Красный Пояс? — вдруг спросил Баурджин. — Что-то не видал я у него такого.

— Ха, не видал! — очнулся напарник. — Куда смотрел только? Кэзгерул его только по праздникам надевает — красивый такой пояс, красный, с золотым шитьём. Если б его продать, можно купить четвёрку хороших коней! Даже юрту! Но Кэзгерул нипочём на это не согласится — пояс-то ему достался от рано умершей матери, между нами говоря, той ещё… Говорят, пояс приносит удачу, и Кэзгерул, дурачок, в это верит.

Баурджин задумчиво качнул головой:

— Кто его знает, может, он и прав?

Он прислушался:

— Смотри-ка, а волки-то стихли! Видать, спугнул кто-то.

— Или готовятся напасть на отару, — открыл глаза Гаарча. — И то и другое — плохо. Идем-ка поближе к овцам.

— Идём.

Сложенная из камней невысокая ограда — кошт, куда на ночь загоняли овец — находилась в низине, в полусотне шагов от засады. Туда и побежали ребята вместе с собакой — обнаглевшие волки вполне могли перемахнуть через ограду, схватить пару овец, а потом ищи их в ночи, догоняй. За такое дело недолго и отведать хозяйской плётки. Впрочем, пока всё было спокойно, да и Дуурчум никуда не рвался, не лаял.

— Покричу наших, — отдышавшись, предложил Гаарча.

— Нет, — Баурджин тут же прервал его. — Кричать не стоит. Мало ли — это не волки, люди. Зачем чужим знать, что здесь кто-то есть? А за помощью, конечно, сходи.

— Сходи сам. — Гаарча сплюнул. — Что-то ты, Баурджин, раскомандовался в последнее время. А я ведь тебе не слуга!

— Хорошо, — примирительно произнёс юноша. — Схожу сам. Только ты будь настороже, и если что…

— Обо мне не беспокойся, — напарник хвастливо усмехнулся. — Уж будь уверен, и без тебя знаю, что делать.

Ишь, разговорился!

Ничего не ответив, Баурджин зашагал к шатру. Звёздное небо над головою казалось перевёрнутым дырявым котлом, полная, похожая на лицо степной красавицы луна серебрилась над синими сопками, а где-то на востоке уже занималась голубовато-оранжевая заря.

Парни проснулись сразу, молча выскочили наружу, прихватив луки.

— Там, — Баурджин коротко кивнул в сторону ограды, — то ли чужаки, то ли волки.

— Пошли, — так же кратко отозвался Кэзгерул Красный Пояс. — Глянем.

Овцы были целы. Только вот Гаарча что-то никак не находился. Тоже ещё, охранничек — «я, мол, и без тебя знаю, что делать». Ну — и где ты?

— Гаарча! — тихонько позвал Кэзгерул. — Эй, Гаарча!

Ответом была тишина.

— Может, опять приспичило? — прошептал толстощёкий Хуридэн. — Баурджин, ты говорил, он чем-то объелся?

— Да уж, нашей пищей объешься, — Кэзгерул горько усмехнулся. — Что ел, что не ел — а желудок сводит.

— Это точно! Сейчас-то что будем делать? Поищем!

— Думаю так: если Гаарча объявится, он и сам нас найдёт. Искать его сейчас мы всё равно не сможем — темно, поэтому придётся ждать до утра.

— Недолго ждать, — кивнул Баурджин. — Светает.

— И в самом деле. — Кэзгерул поднял глаза и улыбнулся.

И, как только рассвело, приступили к делу. Пересчитали лошадей — все, овец… И вот тут-то и обнаружилась нехватка трёх баранов!