Орда (Тетралогия)

— Вот славно! Так ты теперь настоящий князь! И мы будем служить тебе, а не гнусной собачине Жорпыгылу!

— И в самом деле, славно!

— Слава Баурджину-нойну! Хур-ра! Хур-ра! Хур ра!

— Вы ещё качать меня начните, — непроизвольно скривился Баурджин. — Пастбища-то пожалованы… Но ведь их ещё надобно завоевать!

— Завоюем, Баурджин-нойон! — Гамильдэ-Ичен, казалось, радовался больше всех. — Уж ты в этом на нас положись!

— Уж, конечно, конечно. Кстати, а где Джэгэль-Эхэ? Что-то её не видно?

— Она куда-то срочно уехала, — пояснил Гамильдэ-Ичен. — Ускакала вместе с какой-то красивой девушкой, сказала — по важному делу.

— Я так думаю — к себе в кочевье, — улыбнулся Кэзгерул Красный Пояс. — Сказала, что скоро вернётся. И уже пригласила нас всех на свадьбу!

— На свадьбу?! — Баурджин несколько опешил. — На чью свадьбу?

— На вашу, на чью же ещё-то?! — расхохотался анда. — Сказала — и вино, и кумыс, и арька будут литься ручьём, а от съеденных бараньих голов мы все будем рыгать!

— Да-да, — подтвердил Гамильдэ-Ичен. — Она именно так и сказала. Там ещё, в яме. Так ты что же, Баурджин-нойон, раздумал нас звать на своё торжество?

— Ну и не надо! — Кэзгерул Красный Пояс весело подмигнул остальным. — Главное, невеста-то нас уже позвала, а жених уж дело десятое!

— Смейтесь, смейтесь… Брат, а где твой знаменитый пояс? Что, так и не вернули монголы?

— Да нет, вернули, — побратим усмехнулся. — Просто очень уж он понравился твоей невесте Джэгэль-Эхэ. Вот я его ей и подарил.

— Эй, парни, смотрите-ка! — тревожно воскликнул Гамильдэ-Ичен.

Все повернулись разом.

Со стороны ханского гэра к ним приближались всадники в сверкающих на солнце доспехах. Баурджин — Баурджин-нойон! — напрягся… Интересные дела… Что же, Темучин отказался от своего слова? Если так, то… Тогда напасть, сшибить с коней, ускакать в степь, а там — пускай попробуют отыскать…

— Кооршак, Юмал — хватаете крайних, ты, братец Кэзгерул — среднего, я — главного, Гамильдэ бросит пыль в глаза остальным… Ничего, прорвёмся! Все готовы?

— Все, нойон!

Приблизившись, всадники остановились невдалеке. Главный — в блестящем шлеме — спрыгнул на землю и, подойдя ближе, вежливо спросил:

— Не вы ли новые вассалы уважаемого Баурджина-нойона?

— Мы! — Парни радостно переглянулись.

— Идите за мной, получите коней, оружие и разборную кибитку. Только имейте в виду — оружие много не дадим, потом добудете сами.

— Ах, какая жалость!

Конечно, Баурджину было бы куда радостнее, если б поскорее вернулась Джэгэль-Эхэ. И куда только её понесло? За каким чёртом? Верно, важное дело, а уж если Джэгэль-Эхэ что-то замыслила — умрёт, но своего добьётся! Сложно даже теперь и сказать — хорошо это иль плохо? Для вольной наездницы, конечно, хорошо, но вот — для верной жены, чья забота рожать детей и ждать… Эх…

Баурджин ухмыльнулся, понимая, что с такой супругой, как Джэгэль-Эхэ, ни за что не будет у него спокойной жизни. И не надо! Она больше друг, воин, чем жена. Хотя…

Баурджин вспомнил всё, что совсем недавно происходило в кустах у ямы, и хохотнул.

— Чего смеёшься? — поднял глаза Боорчу, на правах «старого друга» ближе к вечеру завлекший-таки новоявленного нойона в свой гэр.

Сидели, что и говорить, хорошо — пили уже часа два и готовились петь весёлые песни. Если б ещё не тревожные мысли о Джэгэль-Эхэ…

— Да не переживай ты о своей девчонке! — Боорчу хлопнул юношу по плечу. — Вернётся… А не вернётся, так найдём тебе другую, и не одну — мало ль по кочевьям такого добра?

— Лучше бы вернулась…

— Позволь спросить — это у тебя первая жена?

— Первая…

— Поня-атно… Ну, выпьем! За твою будущую законную супругу, мать твоих детей и хранительницу очага.

Выпив, запили арьку кумысом… Всё равно что водку вином… И всё ж нынче не очень-то брал Баурджина хмель.

— Не переживай, говорю! Давай лучше споем… Ну, ту… Помнишь, ты пел?

— Да помню… Ох, Боорчу-гуай, не простой ты мужик…

— Конечно, не простой, — поправив на плечах шёлковый дээл, вельможа довольно ухмыльнулся и продолжал уже совершенно серьёзным тоном. — Видишь ли, друг мой, я был простым, когда — так же, как и ты, — носился по степи вольным ветром. Времена изменились, нынче я — вельможа, помощник великого Темучина, советник и исполнитель его решений — как же я могу быть простым?

— Вообще-то, да, — согласился юноша. — Верно ты сказал, верно.

— Ничего, уж сегодня расслабимся, отдохнём. Сейчас Джэльмэ придёт, может, ещё и Кокэчу, шаман. Ты не смотри, что он кажется придурковатым, на самом деле старик очень умён. Девок назовём, попоём, попляшем…

— Я смотрю, тут вообще все не те, кем кажутся, — тихо промолвил Баурджин. — Темучин, к слову, сюда не нагрянет?