Орден Архитекторов 7

Покрасов побледнел ещё сильнее. Он явно не ожидал такого поворота событий, и теперь не знал, как реагировать. После секундного колебания он резко развернулся и быстрым шагом направился к выходу, бормоча под нос проклятия.

– Князь Роберт Бобшильд обязательно узнает обо всём, что здесь произошло, – прошипел он, с ненавистью глядя в нашу сторону. – Вы ещё пожалеете об этом!

– Мне плевать на князя, – ответил Волынский. – Давай-давай… убирайся.

Покрасов, не проронив больше ни слова, поспешно покинул зал.

Я подошёл к Волынскому и сказал:

– Спасибо, Ваше Сиятельство! Но я и сам мог с ним разобраться.

– Это было делом чести, – ответил Волынский. – Я не мог позволить этому нахалу вести себя так в моем доме. А у тебя, Теодор, будет ещё возможность доказать свою силу. Тот, кто оскорбил твою невесту, – всё ещё жив.

Он усмехнулся.

– В моей молодости за такие слова убивали.

Сегодня, кажется, я сделал один важный шаг вперёд. Святослав Волынский – это не просто влиятельный аристократ. Он – владелец оружейных заводов, которые могут производить технику по моим чертежам. Это значило, что у меня появился новый союзник, который может помочь мне не только с обороной Лихтенштейна, но и с реализацией моих амбициозных планов.

Мы поговорили ещё некоторое время, а затем я сказал:

– Ваше Сиятельство, пожалуй, пора отправиться к вашему сыну.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в комнату, где я увидел Виктора, сидящего в кресле у окна. Он был бледен, худощав, его глаза были потухшими. На месте рук – пустые рукава рубашки, подвернутые и закреплённые булавками.

– Виктор, – сказал Волынский, – к тебе гости.

Виктор, сидевший в кресле у окна, медленно повернул голову в нашу сторону и удивлённо посмотрел на меня, не понимая, что происходит.

Да, он не сильно изменился. Тот же рост, та же комплекция. А если понадобится, переделаю протез прямо на месте, и всё будет идеально.

– Ну здравствуй, Виктор, давно не виделись, – сказал я, подходя ближе. – Помнится, ты жаловался, что не можешь нормально пожать мне руку. Так вот, я пришёл, чтобы это исправить.

Глава 12

Граф Святослав Волынский молча наблюдал за происходящим. Несмотря на свой преклонный возраст, он держался уверенно, как это подобает уважающему себя мужчине, и не выдавал своего волнения. Его проницательный взгляд был прикован к Теодору Вавилонскому, который с усердием колдовал над рукой Виктора.

Он уже понял, что Теодор и Виктор однажды виделись на одном из приёмов. Это стало неожиданной новостью, ведь сын после ранения стал замкнутым, старался избегать любых общественных мероприятий, а о том, чтобы снова появиться на балу, не могло быть и речи.

Святослав отчётливо помнил тот день, когда Виктор, вернувшись с войны, впервые вошёл в родной дом. Тогда его сын был лишь тенью самого себя – бледный, истощенный, с пустым взглядом. Он потерял не просто руки. Он потерял надежду.

Шутка ли – последний потомок великого Рода Волынских до конца дней обречён на то, чтобы его кормили с ложечки и подтирали за ним в уборной.

И теперь, глядя на то, как Теодор присоединяет к телу Виктора «протез», Святослав чувствовал, как в его душе борются надежда и скепсис. Ему не верилось, что какое-то механическое устройство сможет заменить настоящую руку. Он видел в этом лишь очередную бесполезную попытку вернуть сыну то, что было утрачено навсегда.

«Какая отвертка? – с раздражением подумал он, наблюдая, как Теодор возится с простым слесарным инструментом. – Тут нужны целители, артефакторы, сложные ритуалы! А он… он просто прикручивает эту железяку, как плотник ножку к стулу!»

Несмотря на скепсис, Святослав старался не мешать. Он наблюдал за действиями Теодора с пристальным вниманием, отмечая каждое его движение. Теодор действовал уверенно и сосредоточенно. Он аккуратно подсоединял провода, проверял контакты, закреплял детали.

Виктор, сидя в кресле, терпеливо переносил все манипуляции. На его лице не было ни страха, ни боли. Он был словно статуя, высеченная из камня. Даже когда стальные жгуты протеза проникали в его плоть через тончайшие порезы, он лишь слегка улыбался, но не издавал ни единого звука. Лишь бледность на его лице да капельки пота на лбу выдавали его страдания.

– Виктор, – спросил Теодор, заметив, как он нахмурился, – … тебе не больно?

Виктор покачал головой.

– Нет, – ответил он тихо. – Всё в порядке. Боль – это хорошо. Значит, я ещё живой.

Святослав с восхищением смотрел на своего сына. Виктор, несмотря на всё, что ему пришлось пережить, не сломался. Он остался настоящим мужчиной, воином, готовым бороться до конца.

Время тянулось бесконечно долго. Святослав не отрывал взгляда от Теодора, который уже закончил установку протеза и сейчас настраивал какие-то механизмы внутри него.

«Ну же, ну же… – мысленно подгонял его Святослав. – Сработай, проклятая железяка!»

И тут… произошло чудо.

Виктор впервые за долгое время пошевелил рукой. Сначала неуверенно, словно боясь поверить в происходящее. Затем – уже более уверенно, сжимая и разжимая кулак. Его глаза расширились от удивления.

– Я… я чувствую её! – прошептал он, не веря своим ощущениям.