Орден Белого Орла

– Это, вообще-то, неплохая мысль. Лучше, конечно, чтобы предприятие было российско-американское. Тогда многие проблемы решатся сами собой… Хорошо! Подготовьте ваши соображения на этот счет к нашей следующей встрече. Я думаю, что дело выгорит…

Что же, на этот раз я неплохо прокрутился, нахваливал я сам себя, сидя дома и с чувством глубокого удовлетворения разглядывая шесть золотых статуэток, оставшихся у меня. Не все же отдавать Хозяину! Он сглотнет и не подавится, а мне даже малая часть – большое подспорье.

Первым делом после встречи с Алексеем Федоровичем я решил срочно наладить контакты с очередной бригадой московских «гробокопателей». Под моей дланью их и так было немало. Все знали, что найденные под землей сокровища надо тут же, не мешкая, тащить «дяде Ване», то бишь мне. Дядя Ваня за них хорошую цену отвалит, даже авансирует новые раскопки. Дядя Ваня вообще человек добрый и отзывчивый. Ну а если какая-нибудь сволочь поведет с дядей Ваней двойную игру или не захочет играть вообще в мои игры, с теми разберутся крутые молодцы, состоящие в личной охране Хозяина. От них пощады не будет.

Посмотрим, что это за Михалев такой. Пощупаем его на предмет сотрудничества.

…Однако что-то у меня с Михалевым не заладилось поначалу. То ли я дурак, то ли он чересчур умный – одно из двух!.. Во всяком случае, первая встреча с Михалевым чуть-чуть не стала последней…

Мы договаривались о встрече возле музея «Коломенское», напротив действующей церкви. Туда я и пришел ровно в 11.00 в субботу. Михалев заявился чуть позже, держа на поводке здоровенного королевского дога мраморного окраса. Насколько я знал, щенок этой породы стоит на Птичьем рынке бешеные деньги. Говорят, с такими псами индийские махараджи охотились на львов и леопардов…

С первой же тирады Никиты Серафимовича, произнесенной в районе «Домика Петра Великого», я почувствовал, что чего-то не понимаю…

– Хочу сразу заметить, чтобы между нами не возникло недомолвок, что я с ума схожу от теории исторического круговорота итальянца Джанбаттисты Вино, жившего в прошлом столетии, – начал говорить белобрысый человек лет тридцати пяти с бородкой-шкиперкой и стрижкой под «ежик». – Каждый народ, по его вящему убеждению, проходит в развитии три этапа, или, точнее, эпохи – божественную, героическую и человеческую. Это как периоды человеческой жизнедеятельности, юность и зрелость. Так вот, уважаемый Иван Николаевич, все государства появляются только в героическую эпоху и представляют господство аристократов духа. В человеческую же эпоху на смену ему приходит демократическое государство, в котором должны торжествовать свобода и так называемая «естественная справедливость».

– И что же дальше? – удивленный таким началом нашей беседы, пожал я плечами.

– Это все! Это вершина развития человечества, его зрелость, после чего обязательно следует упадок. Общество возвращается к своему первоначальному состоянию… Фу, Султан! Сидеть! Он неравнодушен к молоденьким девушкам в мини-юбках… Да! Так вот. Все повторяется вновь – опять наступает божественная эпоха, и так без конца, по заведенному кругу. По-моему, итальянец Вино гениален в своих выводах!

– Мне кажется, что до зрелости общества нам еще далеко…

– Кто знает, кто знает…

Мне бы сразу же перевести разговор на более знакомые темы, а меня черт дернул лезть в дебри философии, в которой я не особенно-то и разбирался.

– И все же ваш итальяшка, на мой взгляд, авантюрист и волюнтарист…

– Не надо так облыжно! Вы напоминаете мне персонажа Юрия Никулина по кличке Балбес из кинокомедии «Кавказская пленница». Он тоже употреблял слово «волюнтаризм», не зная толком его значения… Волюнтаризмом называют целое направление в идеалистической философии, для которого воля – это первооснова, первопричина всего сущего. Причем существуют два вида волюнтаризма: первый – как форма объективного идеализма, – тут сразу вспоминаются труды Шопенгауэра и Гартмана, второй – как форма субъективного идеализма, – тут хорошо потрудились Штирнир и Ницше. Шопенгауэр проповедовал буддистскую доктрину отречения от индивидуальной воли к жизни и растворения индивидуального в космической мировой воле. А вот у Ницше первопричиной, движущей силой выступает свободная индивидуальная воля – «я». В результате, если в том или ином царстве-государстве преобладает политический волюнтаризм, то мы имеем на выходе самые сногсшибательные формы анархистского авантюризма или фашистской диктатуры. Ни то ни другое к добру не приведет. Так что остается только изучать «немецкую идеологию» Маркса и Энгельса, где волюнтаризму дается решительный и бескомпромиссный бой… О! Опять! Фу, Султан! Кому сказано! Лежать!