Орден Белого Орла

Немного придя в себя, я с любопытством огляделся. Помещение представляло собой длинный прямоугольник с довольно высоким потолком. Здесь находилась старинная мебель – два кожаных дивана, стол, кресла и шкаф, на полках которого хранился довольно приличный чайный сервиз.

– Как мы тут обжились? – спросил Михалев. – Вам нравится?

– Как на даче! – невольно вырвалось у меня. – Здесь и вентиляция хорошая. А главное, черный ход имеется. Можно успеть уйти в случае опасности… Лихо! И где же ваши «запасники»? – спросил я, сгорая от нетерпения.

– А вы на них восседаете!

Я невольно подскочил на диване, на который только что присел. Никита Серафимович легко отодвинул диван, и я увидел очередную крышку люка. Я тут же наклонился и хотел открыть его, но Михалев предупредил мое желание.

– Погодите! Я еще блокировку не снял… Тут, знаете ли, килограмм динамита заложен на всякий случай. Если кто-то полезет из чужих, то наши запасники разлетятся в пыль и никому не достанутся. Это по моей просьбе один знакомый изобретатель сконструировал, младший научный сотрудник одного оборонного НИИ. Светлая голова!

Только после набора определенной комбинации цифр на специальном радиоустройстве люк сам собой откинулся в сторону, и я заглянул вниз. Там оказалось еще одно помещение – копия верхней комнаты, только в миниатюре.

– Спускайтесь первым, – сказал я Михалеву, подумав о том, что слишком много секретов он мне раскрыл и, возможно, теперь жалеет об этом. Возьмет да и замурует меня внизу. Сдохнешь, а никого не дозовешься…

Михалев, будто почувствовав мои сомнения, усмехнулся и проговорил:

– Да вы не бойтесь! Пока еще вы нам нужны больше, чем мы вам.

Эти слова меня несколько приободрили и успокоили. Конечно, этот «гробокопатель» был прав. И я, не опасаясь подвоха, полез вниз, цепляясь за скобы. За мной тут же спустился Михалев.

– Тут мы наши богатства и держим. Смотрите! – С этими словами Никита Серафимович зажег электрическую лампочку, осветившую узкое длинное пространство из конца в конец.

Первым делом я увидел глиняный кувшин, доверху наполненный старинными монетами. Рядом находилась деревянная шкатулка с полуистлевшими углами, в которой лежали шахматные фигурки, изображавшие мифических диковинных зверей. Потом я обратил внимание на десятки удивительно красочных изразцов, на которых также изображались какие-то зверушки, а кроме них, богатые орнаменты с экзотическими растениями. Все это сохранилось в довольно хорошем состоянии и практически не нуждалось в реставрации. Другое дело – находки, лежавшие навалом в отдельном пластмассовом ящике. Там было полно каких-то черепков от керамики, деталей от женских украшений; здесь же грудились круглые каменные пули, небольшие металлические ядрышки, перекрестье рукоятки сабли с тонкой серебряной гравировкой и другие находки.

– Обратите внимание на это! – проговорил Михалев, отвлекая меня от разглядывания «золотых россыпей». – Здесь, в металлическом сейфе, мы храним самые ценные находки…

– Да! – невольно вырвалось у меня. – От этого может закружиться голова…

Из сейфа появился сначала боярский топор с золотой инкрустацией, а затем панагия с резным костяным крестом.

– Беру все оптом! – стараясь скрыть охватившие меня чувства, проговорил я. – О ценах договоримся. Во всяком случае, я своих поставщиков не обижаю.

Чуть позже, когда первые волнения от увиденного прошли, я принял приглашение попить чайку. При этом внимательно слушал рассказ Михалева, где и при каких обстоятельствах были сделаны уникальные находки, которые пополнят теперь мои «закрома».

– Несколько кладов монет мы отыскали на Большой Никитской и Пятницкой улицах. Один из них лежал со времен правления Иоанна Грозного. На том месте как раз в прошлом располагалась Новгородская слобода. Монеты эти были отчеканены в Новгороде Великом. А на Пятницкой обнаружен клад Смутного времени. В нем много уникальных золотых монет польской чеканки. Есть там и российские деньги времен Василия Шуйского. Шахматы найдены на Большой Ордынке, на территории бывшего авторемонтного завода. Там же было обнаружено много фрагментов драгоценных украшений. Побывали мы и на Гончарной набережной, где находилась Гончарная слобода. Там нашли множество изразцов. Можно было взять куда больше, да сбыта нет.

– Будет вам сбыт! – пообещал я, отхлебывая из фарфоровой чашки глоток густого горячего чая. – А где сделаны основные находки?

– Топор найден под Трубной площадью у стен так называемого Белого города, а панагия с крестом обнаружена в колодце бывшей усадьбы Пашковых.

– Неаккуратные оказались хозяева эти Пашковы, – пошутил я. – Взяли и уронили в колодец драгоценную вещь…

– Что бы мы делали без подобных потерь! – почему-то невесело покачал головой Михалев и добавил уже о другом: – Трудно стало работать в Москве. Если раньше никому дела не было до наших изысканий, то теперь приходится конспирироваться. Муниципалы создали специальную службу под названием Центр археологических исследований при Управлении охраны памятников Москвы. Просто житья от них не стало!