«Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

В письме руководителя украинской ГПУ В.Н. Манцева Дзержинскому от 20 июня 1922 года дана картина поразительного организационного развала некогда самой монолитной и дисциплинированной силы в советском государственном механизме: «Уважаемый товарищ Дзержинский. Обращаюсь к Вам с письмом, в котором хочу обратить Ваше внимание на тяжелое положение органов ГПУ и их сотрудников на Украине. Я думаю, что это общий вопрос и положение их в России едва ли лучше. Денежное вознаграждение, которое уплачивается сотруднику — мизерное, так же как и продовольственный паек. Сотрудник, особенно семейный, может существовать только продавая на рынке все, что имеет. А имеет он очень мало. И потому он находится в состоянии перманентного голодания. На этой почве происходит общее понижение работоспособности, настроение сотрудников озлобленное, дисциплина падает и нужны исключительные условия, чтобы в нужный момент заставить их работать, хоть бы в половину против прежнего. Дальше зарегистрирован ряд случаев самоубийства на почве голода и крайнего истощения. Я лично получаю письма от сотрудниц, в которых они пишут, что принуждены заниматься проституцией, чтобы не умереть с голода. Арестованы и расстреляны за налеты и грабежи десятки, если не сотни сотрудников и во всех случаях установлено, что идут на разбой из-за систематической голодовки. Бегство из Чека повальное. Особенно угрожающе обстоит дело с уменьшением числа коммунистов среди сотрудников. Если раньше мы имели 60 % коммунистов, то теперь с трудом насчитываем 15 %. Очень часты, если не повседневны, случаи выхода из партии на почве голода и необеспеченности материального существования. И уходят не худшие в большинстве пролетарии». Комиссия Южбюро ВЦСПС рекомендовала сократить численность сотрудников ГПУ до предела. «А мы штаты уменьшили уже процентов на 75. Что же еще сокращать? Имеем ли мы право делать это? Работа Чека становится все более сложной… Опасность окончательного развала Чека очень близка». Государство должно позаботиться о полном удовлетворении таких учреждений, как Чека[339].

Года оказалось недостаточно, чтобы изменились условия работы чекистов. Описывая положение дел в Нижегородской губернии за март-апрель 1923 года, секретарь местного губкома Н.А. Угланов сообщал, что работники ГПУ бегут с работы вследствие нищенских окладов и «полной притупленности» в работе. Цека партии необходимо принять меры для улучшения материального положения чекистов, а также дать директиву приступить к постепенному обновлению состава органов, иначе еще год и мы из активных работников-чекистов будем иметь физических и моральных инвалидов[340].

В это же время происходит активная разработка принципов карательной политики нэпа. Дзержинский делал особый акцент на замещении системы карательных мероприятий, сложившейся в годы войны, на более мягкую и экономически рациональную систему концентрированного каторжного труда. В 1923 году он особенно настаивал на организации и широком использовании каторжных работ — «лагерей с колонизацией незаселенных мест и с железной дисциплиной»[341]. К этому времени в Советской России уже существовали три лагеря особого назначения — Архангельский, Холмогорский и Пертоминский.

В марте 1923 года Дзержинский писал Ягоде по поводу чрезвычайного развития спекуляции в Москве в условиях товарного голода, которая охватила даже государственные и кооперативные учреждения и уже начала непосредственным образом разлагать партийные ряды. Основным средством борьбы он предложил конфискацию имущества и высылку в отдаленные лагеря[342].

16 августа в письме Уншлихту Дзержинский поставил вопрос на принципиальную основу: «Высшая мера наказания — это исключительная мера, а потому введение ее как постоянный институт для пролетарского государства вредно и даже пагубно… Пришло время, когда мы можем вести борьбу без высшей меры»[343]. Он полагал своевременным возбудить этот вопрос в ЦК, при условии единомыслия в коллегии ГПУ.

22 октября Дзержинский обращается с аналогичными предложениями к Сталину. В ноябре 1923 года Политбюро соглашается с инициативой ОГПУ и затем, почти немедленно, началась операция по высылке из Москвы, а потом из других крупных городов спекулянтов, содержателей притонов, контрабандистов и других «социально опасных элементов»[344].

В марте 1924 года ЦИК СССР утвердил Положение о правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключений в концентрационный лагерь людей, обвиненных в контрреволюционной деятельности, шпионаже, контрабанде, спекуляции золотом и валютой. Согласно этому документу, ОГПУ получило право без суда ссылать обвиненных на срок до трех лет, заключать в концентрационный лагерь, высылать за пределы СССР[345].