Орден Розги. Дрессаж

Прости за долгое молчание, меня постоянно отвлекали многочисленные причуды моей хозяйки по поводу ее туалетов и надоедливый княгинин паж. Признаться, я уже отчаялась выкроить хоть немного времени на себя. Бывали дни, когда я не могла даже присесть на минутку, потому что этот противный мальчишка постоянно врывался ко мне с каким-нибудь сообщением от моей госпожи или с какой-нибудь чепухой, которая ему взбрела в голову. Он озорничает, словно обезьянка, но мы все равно его очень любим. Я уже писала тебе, что он настоящий красавчик, поэтому сейчас не буду тратить время на его описание.

К счастью, у меня стало намного меньше забот, касающихся его. Теперь он вспоминает обо мне, только если ему больше не к кому приставать. А за последние две недели, я и вовсе практически не видела его, потому что он весьма приглянулся одной даме, недавно приехавшей в замок. И теперь та неотлучно держит Гюстава при себе. Если он когда-нибудь надоест княгине, а рано или поздно это обязательно случится, я не сомневаюсь, что он с легкостью поступит на службу к мадам Отвиль.

Господин и госпожа Отвиль присоединились к нашей компании не так давно. Какой же переполох был в замке по случаю их приезда! Они недавно поженились и только что вернулись из свадебного путешествия. И еще они сказочно богаты. К их прибытию граф велел подготовить лучшие покои в замке, причем их убранство специально переделывалось. Однажды я увидела, как рабочие снимают гардины в великолепных комнатах, выходящих окнами в цветущий сад, и граф при этом самолично наблюдал за работой. Можно было подумать, что он хочет поселить в этих комнатах собственную невесту. Я очень удивилась и подошла поближе, посмотреть, что происходит. Граф всегда вел себя со мной, как истинный джентльмен, к тому же любил поговорить, и, увидев, что я заглянула в комнату, позвал меня.

— О, входите, мадемуазель, — сказал он. — Мы готовим комнату для мадам Отвиль. Она блондинка, и эти желтые портьеры никоим образом для нее не подходят. Как вам вот эти?

Он указал на рулон пурпурного глянцевого атласа, разложенного на полу и готового к работе. Я сказала, что он необычайно красив и сама королева не могла бы желать лучшего, и ушла, размышляя над тем, что же за женщина должна приехать в замок, если к ее приезду так тщательно готовятся.

Тем же вечером я все про нее узнала. Мадам Отвиль была совсем юной, ей едва исполнилось восемнадцать. Под венец она пошла прямо из монастыря, где воспитывалась с самого детства. У нее самой было большое состояние, а выйдя замуж, получила от родителей огромное приданое. Однако она совсем неискушенная, и ничего не знает о жизни в свете. Все это мне поведали слуги, но то же самое я потом услышала и в разговорах дам, которых не очень беспокоило такое пополнение их рядов. Позже я узнала причину их пренебрежения: мадам Отвиль, по слухам, была чересчур набожна.

— Я слышала, что она запирается у себя в комнате и все свободное время проводит в молитвах, — сказала княгиня моей госпоже, когда они стояли у камина в гардеробной. — Любое развлечение она считает грехом, мало появляется в обществе, а если и приходит, то почти не разговаривает.

— В таком случае она для нас бесполезна, — вынесла вердикт леди С. — Я вообще думаю, что она здесь не к месту. Невинность и наивность сейчас не в моде. Это подходит только женщине-ребенку.

— Так она такая и есть, — ответила княгиня. — «Женщина-ребенок». Но это только слова, по крайней мере, если судить по рассказам графа. Он говорит, что она очень изящна, у нее золотые волосы, карие глаза и фарфоровая кожа.

— А ее муж? — спросила моя госпожа. — Что он собой представляет?

— О, я как-то раз видела его! Он высокий брюнет и выглядит весьма внушительно. Он тот самый Отвиль, который прославился в битве при Сольферино[2]. Говорят, он близкий друг императора.

В день приезда четы Отвиль в замке все сгорали от нетерпения, чтобы увидеть их. Однако нас постигло разочарование — их экипаж подъехал к воротам, когда было уже темно. Мы смогли разглядеть только закутанную в плащ фигурку женщины, которой помог выйти из экипажа высокий мужчина, чрезвычайно о ней заботившийся. С ними были лакей, сурового вида горничная и множество чемоданов, хотя их основной багаж прибыл лишь на следующий день. Еще у них были две собаки: похожий на пушистый шарик мальтийский терьер и здоровенная гончая, которая казалась очень злой, но впоследствии оказавшаяся весьма ласковым созданием.