Орден Розги. Дрессаж

— Ну вот, твой дротик задвигался еще быстрее, чувствуешь это, развратник? И не смей даже заикаться, что не хотел этого. Расслабься, и позволь своему телу самому решать. А если это тебя слишком унижает, можешь немного посопротивляться для виду… я как раз собирался снова выпороть тебя розгами, и учти, ты должен вытерпеть все! В том футляре, который я одел на твой член, ни один раб долго не сопротивляется. А вот если бы это была настоящая вагина… Но это у нас еще впереди. Как-нибудь я приглашу на наш урок Патрисию и поставлю тебя с наполовину высунутым членом на колени между ее бедрами и буду охаживать тебя плеткой, а она будет запрещать тебе кончать. Только подумай, какой это будет прекрасный урок для твоего образования? Ну же! Пошевеливайся!

— Мастер, то, что…

— Хотя ты ведь уже видел подобное на рисунке. Помнишь, на нем был ученик со связанными руками. Он стоял на коленях перед креслом, вонзившись в обучающую его даму, одетую в кружевное дезабилье и лаковые сапоги, доходящие почти до самой щели. И всякий раз, как конец ученика дергается, ее прекрасные обнаженные груди под трико из черной сетки немного напрягаются. И когда она наконец решает, что ему пора кончить, знаешь, что она делает для этого? Она зажимает его сосок ногтями и…

— Мастер! Не рассказывайте больше, умоляю! Я больше не выдержу!

— Прекрасно! Тебе прекрасно известно, что это означает! Напоследок я напомню тебе о прошлом лете, о Манеже! Помнишь, я тогда нарядил тебя, словно пажа, в атласные лосины для выездки, с разрезом сзади, чтобы оставить твой зад оголенным. Я привязал тебя перед зеркалом, чтобы ты видел, какой ты милашка, и ты, конечно же, возбудился. Сам я был облачен в шелковое трико и высокие сапоги с белыми отворотами, что составляло прекрасный контраст с твоим костюмом. Я тщательно разогрел твои ягодицы розгами, как и сегодня. И при этом я держал тебя за конец, двигавшийся вперед-назад в ритме ударов. Ты стонал от удовольствия не меньше, чем от боли, но тебе было так стыдно, что ты не хотел спускать. Ты бормотал всякую чушь, вроде: «Только не так, Мастер! Это слишком унизительно!» Напомнить тебе, как я заставил тебя кончить?

— Мастер! Прошу вас, не надо! Нет!..

— Я отпустил твой конец и взялся за сосок… сжав его ногтями… так же, как я делаю это сейчас!.. Внимание! Сейчас сожму!

— А-а-а-ахх…

— Ну же, глупый! Кончай!

Взрыв наслаждения был восхитительным. Раб чувствовал все сразу: болезненно сжатый сосок, исхлестанные ягодицы, истекающий конец, горящий от мази анус, и он кончал с хриплыми стонами: «О-о-о-оххх… О-охх… А-а-а-аххх…». Мастер все еще продолжал хлестать его розгами, и под ударами сладострастные спазмы следовали один за другим, а из его конца вылетали брызги спермы, которая, казалось, все не иссякала! Наконец громкие стоны раба стали тише, а затем сменились вздохами. Юноша расслабился и в полуобморочном состоянии повалился на пол.

Мастер молча смотрел на распростертого у его ног ученика. Жестокая игра возбудила и его самого, и он стал думать, каким образом будет лучше облегчиться. Может быть, еще раз попользовать задницу своего раба? Она как раз была приятно размягчена. Или кончить ему в рот? А может, позвать горничную и спустить в ее щелку? Но, глядя на ученика, на его исполосованный зад и длинные, затянутые в чулки ноги, ему вдруг пришла в голову замечательная идея. На этот раз он собирался кончить, просто глядя на своего раба!

Он поставил одну ногу на диван, вытащил свой раздувшийся от желания член и принялся мастурбировать, поедая глазами распухший, исчерченный зад и бессильно вытянувшиеся, совершенной формы ноги. Зеркало, стоявшее перед ним, услужливо дублировало эту картину и его самого во всем восхитительном бесстыдстве, умножая наслаждение Мастера. Оргазм не заставил себя долго ждать… Член в сильной руке дернулся и из него вырвалась мощная струя спермы. Несколько капель тут же упали рабу между лопаток, и тот понял, каким образом господин использует его на этот раз. Сперма продолжала капать ему на спину, а юноша оставался неподвижен. Он представил себя средневековым пленником, которого хозяин клеймит каленым железом, ибо сейчас он чувствовал себя помеченным. Он покорно вздохнул, и Мастер, словно только этого и ждал.

— Моя метка, малыш!

На том все закончилось. Мастер спокойно стряхнул со своего члена последнюю каплю и убрал его в брюки. Затем он поправил перед зеркалом галстук и позвонил, чтобы увели раба, и, не оглядываясь на него, вышел из комнаты.

КОЛЮЧАЯ БРЮНЕТКА

— Лично мне, больше всего, нравится колоть, — сказала мадам Аллерво. — Меня это невероятно возбуждает.

— Даже сильнее, чем порка?