Орден Розги. Дрессаж

— Но, естественно, чем больше участников, тем лучше. Каждая приводит своего раба, а затем можно меняться. Одеваться в разнообразные костюмы, составляющие между собой забавный контраст. К тому же можно устраивать соревнования по стрельбе, а мишени рисовать йодом. Тогда поразившая цель стрела заставляет дергаться в нужный момент того, кто сосет лучницу, чтобы она плохо целилась! Часто мы — те, кто любит подобные развлечения, — собираемся втроем или вчетвером у кого-нибудь из нас дома. Сама увидишь. Когда возбуждаешься вместе с другими, это производит гораздо более сильное впечатление! Иногда мы также устраиваем соревнования по фехтованию. Рабам выдают рапиры с тупым наконечником или недлинные деревянные сабли. Только представь, какой у них изящный вид с этим оружием. Левую ногу им фиксируют на полу, а левую руку — на талии. Мы же берем шпаги с острым наконечником. У нас все преимущества для нападения. Рабы имеют право парировать уколы или даже разоружить нас, если смогут. Бывает и так! Это прекрасный спорт. А кроме того, естественно, соответствующие костюмы, добавляющие прелесть всей картине. В подобном жанре нет предела воображению для придумывания все новых порочных развлечений.

— Уверена, тебе воображения не занимать!

— О да! Впрочем, сама видишь, стоит мне обратиться к излюбленному сюжету, и я не могу остановиться. Смотри-ка, уже шесть часов… А я назначила свидание! Мне непременно надо пойти. Сейчас быстренько приведу себя в порядок, а потом скажу тебе…

— …До скорого?

— Браво! Значит, я тебя убедила? Я рада. Хочешь присоединиться ко мне в субботу?

— Хочу! Решено!

И немного погодя, когда наставница обняла ее перед уходом, Агнесса прошептала:

— Увидишь, я постараюсь быть хорошей ученицей!

— Да, — сказала мадам Аллерво, — верю, что ты способна на многое. До субботы!

Оставшись в одиночестве, Агнесса предалась мечтам. Ее юный пансионер, весь в слезах, забившись в угол, умолял избавить его от ужасных булавок. У нее было доброе сердце, и она исполнила просьбу несчастного. К тому же молодая женщина находила все это довольно возбуждающим. Пока она избавляла его от булавок, юноша извивался от боли. Агнесса взяла его за мошонку, чтобы он успокоился, и понемногу он стал возбуждаться. Зрелище восстающей плоти навело Агнессу на мысль.

— Тебе больно?

— Очень, мадемуазель!

— Тебе бы понравилось, если бы в качестве компенсации за твои страдания я тебя поцеловала?

— Да… Понравилось бы…

— Тогда иди на место.

— Куда, мадемуазель?

— Туда… на скамейку. Встань на колени…

Говоря эти слова, Агнесса выглядела как-то странно… Она встала перед ним и привлекла его к себе. Почти тотчас же она почувствовала, что его член затвердел.

— Вижу, ты возбудился, маленький развратник! Тогда мы сейчас кое-что сделаем.

Она отстранилась от него и сняла с себя шелковые панталоны. Подготовившись таким образом, она вернулась к юноше и на этот раз позволила его члену скользнуть между ее обнаженных бедер. Почувствовав орган у себя между ягодицами, она сжала их, чтобы он не мог отодвинуться. Затем, медленно, как и обещала, начала целовать юношу. Под этими искусными и настойчивыми ласками он очень быстро возбудился. Агнесса почувствовала, что член затвердел еще больше и пытается осторожно двигаться в своей ловушке. При мысли о том, что она задумала сделать, Агнесса и сама испытывала возрастающее возбуждение. В течение нескольких минут она оттягивала наслаждение и, все время целуя юные беспомощные губы, лишь разжигая в себе желание. Затем, почувствовав, что готова, Агнесса, не ослабляя поцелуя, подняла руку и вытащила из прически длинную шпильку, закреплявшую ее сложную прическу. Волосы рассыпались по ее плечам. Это было очень красиво. Она медленно отвела руку. Подождала еще несколько мгновений. Наконец изо всех сил сжала юношу, и вонзила ему в зад, подобно стилету, свою золотую заколку.

В то же самое мгновение острое наслаждение, какого она никогда доселе не испытывала, пронзило все ее тело и заставило ее содрогнуться: тогда она поняла, что теперь обрела свой путь.

Чтобы полнее насладиться этим пикантным открытием, Агнесса закрыла свои прекрасные искренние голубые глаза. Юноша стонал ей в губы. Не обращая внимания на его стоны, она еще раз вонзила заколку в его плоть. И вдруг почувствовала, как между ее ягодицами и вниз по обнаженным бедрам заструилась горячая сперма.

ЧЕТЫРЕ ЧЕТВЕРГА

I