Читаем Орден Сириуса. Рыцари лотоса и креста полностью

Напомним вкратце – некая женщина Ноеминь (Ноама) с мужем по имени Елимелех (Элимелех) и двумя сыновьями переселяется в Моав. Там сыновья женятся на моавитянках, через некоторое время умирают, затем умирает и муж. Ноама решает возвратиться на землю еврейских племен, при этом одна из моавитянок остается дома, а вторая – ее зовут Руфь – вызывается помогать престарелой свекрухе. В Земле Израильской Руфь знакомится с Возом (Боазом), дальним родственником Ноеминь (Ноамы), и выходит за него замуж. От этого брака пошли дети, и, в конце концов, родился царь Давид. Точка.

Если посмотреть внимательно, в книге можно заметить кое-какие странности. Во-первых – говорят, что ее написал царь Соломон (Шломо). Зачем? Возможно, уже в те времена возникали какие-то вопросы относительно происхождения царя Давида? В конце концов, книга не рассказывает нам ни о чудесах, ни о пророчествах, не возводит родословную царя Давида к каким-то легендарным персонажам, а напротив – говорит о том, что родословие царя самое обычное.

Во-вторых, в цепочке предков царя Давида мы между обычных людей находим одного если не героя, то достаточно неординарного человека.

Мышление тех людей было несложное – если чего-то прятать, то в самой середине, чтобы никто не заметил. А в центре списка предков Давидовых мы находим Нахшона, сына Аминадава.

Нахшон (имя тоже неординарное, происходит от слова «нахаш» – змей) известен тем, что первым вошел в воды Красного моря – еще тогда, когда они не расступились, просто по приказу Моисея. И шел до тех пор, пока вода не достигла его ноздрей. Тут он взмолился: «Владыка миров, воды душат!» И в этот момент море разверзлось…

Книгу Руфь, подобно остальным свиткам (например, свиток Эсфирь (Эстер) на Пурим) читал в синагоге специальный чтец. Хотя грамотность среди евреев была практически поголовной, тем не менее, далеко не каждый мог позволить себе приобрести переписанный от руки свиток. А, кроме того, в книге Руфь есть одна тонкость, которая позволяет правильно прочесть ее только посвященным чтецам. Тонкость пустяшная – в двух местах там пропущено слово «элай» – «мне». Однако если вы не знаете свитка наизусть (или у вас нету печатного откоментированного текста), правильно книгу вы прочесть не сможете.

Посвященный чтец же замечает одну странность. Как известно, в иврите все буквы имеют одинаковый размер, нету не строчных, ни прописных букв. Однако в ТАНАХе некоторые буквы все же выделены – они больше или меньше среднего размера, и стоять они могут в любом месте слова – в начале, середине или конце. Каждый раз такая буква необычного размера приходит намекнуть на какой-то факт, что-то объяснить…

В книге Руфь, посвященной, как мы уже говорили, родословию царя Давида, есть всего одна выделяющаяся буква – она значительно большего размера, чем остальные. Это буква «нун».

Название этой буквы – «нун» – древние евреи определяли как «рыба».


Итак, мы с вами пришли к выводу, что должны были существовать какие-то люди, которые знали скрытый смысл Пятикнижия и книг Пророков. Они на протяжении полутора тысяч лет (до появления огласовок) передавали из уст в уста, что Иеошуа – «бин» Нун, а не «бен», как следовало бы из грамматики иврита. Они помнили, какое пропущенное слово надо вставить в книгу Руфь – а также то, что одна буква «Нун» в рукописном свитке обязательно должна быть больше других. Наверное, они понимали смысл выражения о браке Моисея с «женой-кушиткой»…

Многое понимали эти люди. Мы думаем, что – условно говоря, таких людей правильно было бы определить, как некий тайный орден. Что это за тайный орден, сохранился ли он до наших времен, имеет ли отношение к орденам, существующем сегодня – нам еще предстоит выяснить. А пока послушайте.

Отступление третье – о тайных орденах.

Если вы спросите нас, знаем ли мы что-либо о тайных обществах, мы решительно ответим: «Нет». Вы тоже, дорогой читатель, ничего о них не знаете, разве что сами являетесь членом такой организации. Если об обществе знает кто-то, кроме его членов, оно по определению уже не является тайным.



Однако есть общества закрытые, куда не так легко попасть посторонним. Обычно это «тайные ордена» – от всем известных масонов и менее известных розенкрейцеров, до таких, про которых вам лучше не знать (крепче спать будете), вроде Золотой Сотни или ордена Алголя.

Общее у всех этих орденов одно – они инициатические.

А значит это вот что – в процессе вступления в орден и дальнейшего продвижения по его иерархии вам придется участвовать в обрядах и мистериях, которые раскроют новые грани вашего сознания.

Приведем совсем простой пример. Возьмем всем известную пьесу «Гамлет» – понятно, что в ней Шекспир хотел выразить какое-то свое понимание морально-этических проблем (замечу попутно, что посвященный из текста пьесы ясно понимает, что Шекспир был розенкрейцером).

Вы можете прочесть пьесу, и что-то из нее понять.

Вы можете посмотреть эту пьесу в театре (например, с такими гениями в главной роли, как Смоктуновский или Высоцкий) – и ваше понимание идей Шекспира будет гораздо более глубоким.

Перейти на страницу:

Похожие книги

А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1
А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Предлагаемое издание включает в себя материалы международной конференции, посвященной двухсотлетию одного из основателей славянофильства, выдающемуся русскому мыслителю, поэту, публицисту А. С. Хомякову и состоявшейся 14–17 апреля 2004 г. в Москве, в Литературном институте им. А. М. Горького. В двухтомнике публикуются доклады и статьи по вопросам богословия, философии, истории, социологии, славяноведения, эстетики, общественной мысли, литературы, поэзии исследователей из ведущих академических институтов и вузов России, а также из Украины, Латвии, Литвы, Сербии, Хорватии, Франции, Италии, Германии, Финляндии. Своеобразие личности и мировоззрения Хомякова, проблематика его деятельности и творчества рассматриваются в актуальном современном контексте.

Борис Николаевич Тарасов

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее
Теория стаи
Теория стаи

«Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава…» — эти слова знаменитого историка, географа и этнолога Льва Николаевича Гумилева, венчающие его многолетние исследования, известны.Привлечение к сложившейся теории евразийства ряда психологических и психоаналитических идей, использование массива фактов нашей недавней истории, которые никоим образом не вписывались в традиционные историографические концепции, глубокое знакомство с теологической проблематикой — все это позволило автору предлагаемой книги создать оригинальную историко-психологическую концепцию, согласно которой Россия в самом главном весь XX век шла от победы к победе.Одна из базовых идей этой концепции — расслоение народов по психологическому принципу, о чем Л. Н. Гумилев в работах по этногенезу упоминал лишь вскользь и преимущественно интуитивно. А между тем без учета этого процесса самое главное в мировой истории остается непонятым.Для широкого круга читателей, углубленно интересующихся проблемами истории, психологии и этногенеза.

Алексей Александрович Меняйлов

Религия, религиозная литература