Орден Сумрачной Вуали

Впрочем, пробуждающий напиток определенно запоздал. Тилвас уже отключился, как был, в кресле, закинув голову назад. Мокки свернулся на кушетке в неожиданно уютный крендель. Мы не стали их будить: план действий на ближайшие дни был уже более или менее составлен, и сейчас скорее нужно было набираться сил, которые мы слишком долго брали взаймы у самих себя, чем проводить еще несколько часов за мозговым штурмом на грани шизофрении.

Тем более нас с Талвани через пару дней ждет ритуал подселения. Мне определенно нужно было полноценно ожить к этому моменту.

– Займешь спальню? – предложила мне Галаса.

– Она ваша, – покачала головой я.

36 Ритуал

Omnia vincit amor, et nos cedamus amori.

«Все побеждает любовь, давайте и мы покоримся любви».

Я с надеждой затаила дыхание и рывком распахнула последний из кухонных ящиков. На мгновение мне показалось, что мои поиски наконец-то увенчались успехом, но…

Разочарованный стон вырвался из моей груди при виде скучного наполнения. Рис, маринованные овощи, водоросли, имбирь, черствые паровые булочки, снова рис. Да что ж такое-то.

Впрочем, я не оставляла парадоксальной надежды. Закрыла ящик и открыла вновь. Ну вдруг что-то изменится. Содержимое, увы, осталось прежним и совершенно не прельщало.

– Матерь всеблагая, Джерри, что ты здесь устроила?! – раздался сзади удивленный вздох Тилваса.

Я цокнула языком, оборачиваясь. Кухню заливал закатный свет из круглого окна. В его оранжевом сиянии сонный и взъерошенный Тилвас был похож на апельсиновый леденец. Я неловко пригладила волосы, обозревая учиненный мной бардак, и голым большим пальцем одной ноги зацепила за палец другой.

– Я хотела хлопья на завтрак.

Удивительно, как угрюмо прозвучал мой голос.

Тилвас едва ли не поперхнулся.

– Хлопья, – сказал он.

– Хлопья, – подтвердила я. – Мы больше месяца не были в столице. На днях мы, возможно, умрем. Хотя нет, погоди, есть шанс, что ты и я и вовсе откинемся прямо сегодня. Я хочу, гурх бы его побрал, нормально поесть напоследок!..

Я вновь рефлекторно открыла ящик – и с досадой его захлопнула.

Тилвас широко зевнул и сел на пол, выложенный лимонно-серыми мраморными плитами.

– Волнуешься перед ритуалом? – спросил он без тени насмешки.

– Да.

– Я схожу и куплю тебе хлопья.

– Не надо.

Я поморщилась, недовольная собственными капризами. Потом налила вчерашний чай в две кружки, подхватила другую еду – не такую приятную, но тоже подходящую для внеурочного завтрака, так и быть, – и пошла обратно в гостиную.

Комната все еще хранила тепло наших снов. Догорел огонь в камине, опустели чашки. Сквозь приоткрытую раздвижную дверь спальни было видно, как Галаса Дарети тщательно заправила за собой кровать, прежде чем уйти в город – ей нужно было найти ингредиенты, которые потребуются нам в борьбе с Цигой Лорчем. На кушетке, на которой спал Мокки – он тоже ушел раздобыть сведения о расписании и местонахождении сенатора, – осталась уютная ямка по форме вора.

Галаса и Мокки сказали, что вернутся к рассвету. Их миссии требовали не так много времени, но время нужно было нам с Тилвасом.

Ритуал.

Мы были настроены оптимистично, но на самом деле никто из нас не знал, каков будет исход. Ребята ушли еще до того, как Тилвас проснулся. И я видела, как Галаса нежно погладила спящего артефактора по голове на прощание. А Мокки долго стоял над ним, сложив руки на груди и глядя не мигая – жутковато! – а потом что-то прошипел и отвернулся так резко, будто Тилвас его оскорблял самим фактом своего существования.

О том, что я тоже потенциально могу умереть, если не доведу ритуал до конца, наши спутники не знали. И хорошо.

Мы с Тилвасом сидели за низким столиком, в середине которого стояла фигурка пэйярту и лежал артефакт Объединения. Я мрачно жевала подсохшую паровую булочку, глядя в стол, мысленно повторяя шаги. Тилвас, пивший чай, выглядел пугающе спокойным. Для ритуала мы решили спуститься в подвал убежища – там была большая пустая комната. Я так и не поняла, для чего она нужна была братству Скользких. Мокки предположил, что она сигнализировала об их полной воровской несостоятельности: наверняка они предполагали, что это тоже будет трофейный зал, но трофеев недоставало.

Я поставила будильник на полночь. В полночь мы спустимся, и начнется. До полуночи можно жить спокойно.

Очень спокойно. Да. Вдох на восемь, выдох на двенадцать.

Рас-слаб-ля-ем-ся…

В напряженной тишине было слышно, как под потолком летает комар. Я, как могла, игнорировала его писк.

– Джерри, – сказал Тилвас.

Я подняла взгляд на артефактора. В его темно-серах глазах было сочувствие. Много сочувствия. Мне это не понравилось, я физически ощутила, как внутри все протестует. Он думает, что я не справлюсь? Он боится за меня? Или за себя, а сочувствует за компанию? Или просто отобразил на лице какую-то эмоцию наугад?

– Я планировал сказать это потом, но, с учетом всех рисков ритуала, лучше все-таки сейчас, – помедлив, протянул артефактор.