Орден Сумрачной Вуали

«Я зову рассвет и верю, что от мрака не останется ни следа, ни тени, если ты тоже станешь солнцем, любовь моя».

– Вот как? «Любовь моя», говоришь? – с интересом отозвался Тилвас, и я тотчас фыркнула:

– Из песни слов не выкинешь. Не путай цитаты и реальность, Талвани! Я просто вспомнила следующую строфу, и все.

– Сredo, – примирительно кивнул аристократ. «Верю».

И продолжил смотреть на меня с шаловливой улыбкой глазами, блестящими от разлитого в них лукавства. Что-то красивое танцевало у меня внутри, когда я смотрела на него. Сейчас Тилвас был одет в такую же по фасону таори, как в день нашего знакомства в карете. Я задумчиво провела рукой по шерстяной ткани.

– А ты вообще знаешь, как я тебя ненавидела в первую неделю нашей встречи? – спросила я.

– Могу только догадываться, – галантно отозвался артефактор.

– До луны, Тилвас. До созвездий. До иных миров. Все в тебе бесило меня, все. То, как ты уверен в себе, как легко обращаешься с жизнью – будто с игрой, созданной эксклюзивно для тебя. То, что тебе, а не мне, досталась вся эта спокойная, размеренная жизнь в старинном замке, величавый аристократический уклад, манеры и достоинство, все это право и возможность быть человеком голубой крови, быть элитой… То, для чего я росла, понимаешь? То, к чему стремилась. У тебя это было. У меня – нет.

– Я понимаю. Я нередко удивлялся, что ты не сломала мне нос.

– Хм, но я, помнится, пыталась. Поначалу.

– О нет, ты путаешь. Нос? Ни разу. Ты хотела проткнуть меня ножом – это было. Ты уничтожала меня при помощи острых слов – тоже да. Помнится, разок столкнула с гаррара. И даже успешно разбила мне сердце…

Я вскинула брови. Тилвас наклонил голову, вглядываясь в меня, ожидая реакции.

– …Если ты про Мокки… – начала я, понятия не имея, что скажу дальше.

– Небеса, конечно же, я не про Мокки, – он сощурился с довольным видом, явно предугадав, что я скажу именно это, что я попадусь в ловушку. – Я говорю про то, что как-то раз ты обмолвилась о шубе из лисьего меха у тебя в шкафу… Вот это было больно.

– А! – рассмеялась я.

– Ага, – вскинул брови он.

Мы помолчали. Я скорчила виноватую рожу. Тилвас пофыркал. Я пообещала похоронить шубу, как живую. Тилвас сначала опешил, потом оценил.

Потом мы еще помолчали, пытаясь изгнать этот сюрреалистичный мрак из нашего диалога. Далеко-далеко над морем разнесся тихий ликующий возглас рыбаков. Они явно поймали что-то большое. Ох, надеюсь, не кого-нибудь из протеже эндольфа, а то еще настроят морских рёххов против всего человеческого рода…

– Джерри, – серьезно сказал Тилвас, когда далекий смех затих, вновь сменившись спокойным гулом ночного моря. – Можно я тебя поцелую – так, как будто мы с тобой из какой-то другой, из какой-то очень нежной сказки? На удачу.

Глаза у него были грустные – еще бы, futurum est formidulosus[8], – и мое сердце сжалось.

– На удачу, – сказала я.

И тогда Талвани наклонился и легко поцеловал меня в уголок рта. В щеку. В острую скулу. Бесшумно – в ухо. Он совершил тот же ни к чему не обязывающий путь обратно, чтобы у меня было время понять, хочу ли я продолжения, и плевать, что за скалой спят наши спутники, один из которых окружен своими и чужими влюбленностями, как охранным заклинанием. На сей раз, когда наши губы соприкоснулись, я подалась Тилвасу навстречу.

Этот поцелуй был… будто история, которую мы писали вместе. Паузы, рифмы, полутона ощущений, быстрые, лихорадочные строки – и долгие терпкие многоточия, когда два взгляда замирают в ночи под грохот сердец и шепот заснувшего моря. Бессловесный разговор и загадочная рапсодия, звучащая в пустом позаброшенном храме. Тихое, на цыпочках, путешествие вглубь себя и другого.

Поцелуй был похож на игру, в которой мы то и дело менялись ролями, не стесняясь всех своих проявлений, желаний, остро-колкостей и уязвимостей. Мы будто оживляли друг друга, вытаскивая из глубины, трепетно преподнося второму все самое пронзительное и хрупкое, обычно дремлющее глубоко под щитами иголок.

Тилвас придерживал меня за талию, другой рукой гладил по щеке, по острым ключицам, по груди. Я обнимала его за шею, чувствовала, как нагревается его кожа, как припухают губы. Внизу живота было жарко. Мне хотелось раствориться в этом поцелуе, я и не подозревала раньше, что нежность тоже бывает такой манящей.

– Тилвас… – прошептала я и тихонечко застонала, когда он, подавшись вперед, прижал меня к скале, у которой мы стояли.

Казалось, время замерло. Не существовало ничего, лишь мы с Талвани, будто плывущие в вечной пляске космоса.

Да.

Это был действительно сказочный поцелуй и сказочное продолжение.

После мы долго лежали под звездами. Тилвас взял меня за руку.

– Мы не умрем, слышишь? Мы не умрем, – шепнул он.

41 Маскарад сенатора Лорча

Sed semel insanivimus omnes.

«Однажды мы все бываем безумными».